— Вы так считаете?
— Безусловно. Предания говорят нам о том, что предшественником всех священных книг на Земле — от индуистских Пуран до халдейской «Книги Чисел» — была одна единственная книга, записанная на сензарском языке — тайном священном языке Божественных существ, продиктовавших ее «Сынам Света» в Центральной Азии. Правда «Сыны Света» стали скрывать эти тайные знания от непосвященных, движимые необузданным желанием монополизировать их, даже в том урезанном виде, в каком они передавались избранным. Они хотели сохранять контроль надо всеми, кто допускается до этого «знания», для того, чтобы держать в руках рычаги выбора «доверенных лиц» и заниматься самым жестким регулированием развития человеческой цивилизации. Хотя это и прикрывалось желанием уберечь массы непосвященных от некого вреда.
— Но какой вред мог быть для непосвященных от такого знания? Ведь древние люди вряд ли могли воспользоваться этим знанием без помощи богов. Оно было бы просто для них непонятным и бесполезным. Если уж даже на современном этапе развития науки только ограниченное количество лиц разбирается в этих вопросах, а еще меньше способны почерпнуть что-либо действительно серьезное с точки зрения практики из имеющихся научных текстов, напоминающих абракадабру для широких масс людей Земли, несмотря на их высокий уровень образованности, то о каком вреде для примитивов древности можно было говорить?.. Хотя любое действительно новое знание чуждо людям неподготовленным. С этим трудно поспорить. Должно пройти время, пока оно будет принято.
— Если руководствоваться этим принципом, то не надо вообще развивать знание, — заметил Акира Кензо. — Но возникает закономерный вопрос: а кто станет судить о степени готовности? И, тем не менее, создание тайны в знаниях было неплохим ходом для привлечения внимания и усиления стремления к получению этого знания. Как говорили в древности: запретный плод сладок. Таким образом, каждый народ получил несколько Истин, облаченных в форму особого символизма, которые со временем развились в более или менее философские культы и религиозные мировоззрения. Вот почему немало больших ученых прошлого отмечали тот факт, что никогда и нигде не было религиозного основателя, который изобрел бы новую религию или открыл новую Истину. Все эти основатели были простыми передатчиками, а не самобытными учителями. Они могли становиться лишь авторами новых форм и толкований, но истины, на которых их учения основывались, были стары, как само человечество. Недаром тот же Конфуций говорил: «Я только передаю, я не могу создавать новых вещей. Я верю в Древних и потому я люблю их».
— Только тут возникает вопрос о том, что за рука стоит за этим? — скептически заметил я. — Кто был заинтересован в непрерывном возобновлении и обновлении религиозного мировоззрения? Неслучайно же «солнечные боги» так мало дали людям настоящих научных знаний, а те, что и дали — астрономия, календарь, Зодиак — были окутаны ореолом божественности и были понятны и доступны лишь избранным жрецам и браминам. Наверное, поэтому бог Тот все что познавал, записывал в специальные книги и прятал, чтобы «юность каждой эпохи стремилась отыскать эти знания»! Но почему видно лишь стремление сохранения неких странноватых формулировок некого «знания», вместо стремления обучить самому процессу поиска новых данных, нового действительного знания?
— Я думал, что вы поняли это из нашего вчерашнего разговора, Сид, — огорченно вздохнул Акира. — Раньше ходили слухи, что во времена расцвета масонства и тайных мистических обществ, многие из людей, входивших в эти общества, уходили в Тибет, в неизвестные святилища Центральной Азии в поисках знания и посвящения. И многие из них позднее возвращались в Европу с обширным запасом сведений, которых нигде больше не было. Но что толку в таком посвящении, которое ничего не дало обществу? Стремление сохранять все в тайне не вело к всеобщему познанию Истины.
— Могу вам рассказать еще одну характерную историю, — помолчав, добавил он. — Как говорится в одном из манускриптов, рассказывающем о жизни Будды, было время, когда Веды и Брахмана оставались в исключительном хранении браминов при храмах и ими пользовались для наставления учеников, готовящихся к посвящению. Вне священной касты браминов никто не имел права изучать или даже читать их. Затем явился Готама, царевич из Капилавасту. Он изучил всю браминскую мудрость в Рахасья или в Упанишадах, и понял, что учения эти мало чем отличались, а может и не отличались вовсе от другого учения постигнутого им — учения «Учителей Жизни», обитавших среди заснеженных вершин Гималаев. Тогда ученик браминов возмутился, что «сокровенная мудрость» была так скрыта от всех, исключая самих браминов. Он решил через обнародование ее спасти мир. Поняв, что их Священное Знание и оккультная Мудрость могут перейти в руки людей, брамины сократили тексты Упанишад, содержание которых первоначально было в три раза больше Вед и Брахмана вместе взятых, не изменив при этом ни одного слова в текстах. Они просто изъяли из манускриптов самые важные части, содержавшие «последнее слово Бытия». Так ключ к браминскому тайному коду остался лишь у посвященных, а сами брамины получили возможность открыто отрицать правильность учения Будды, прибегая к своим Упанишадам, навсегда замолкнувшим в главных вопросах.