— Стоит вчитаться и в строки «Книги Дзиан», — продолжал экзоархеолог дрожащим голосом, — где говорится: «Сыны Мудрости, Сыны Ночи, готовые вновь родиться, спустились. Они увидели низкие формы Первой Трети. «Мы можем избирать, — сказали Владыки. — Мы мудры».
— «Сыны Мудрости, Сыны ночи», — заворожено повторила Эйго. — Как это ёмко и в тоже время так таинственно!
— Самое важное, что в этих строках, как мне кажется, заключена вся эволюция живого во вселенной — её истоки и её корни, — взволнованно сказала Светлана. — Помните, что записано в «Айтарея-брахмане»? — обратилась она к Акире и процитировала: «Вначале, до того как Матерь стала Отцом-Матерью, Огненный Дракон в одиночестве носился в Беспредельности», а Земля там названа Сарпа-раджини — «Царицей Змей»?
— Да, да, — подхватил Акира. — Можно было бы вспомнить и скандинавскую мифологию. В ней описан Гиннунгагап — первичный хаос, мировая бездна, которая сама по себе лишена жизни, но в которой первоначально возникло два мира: Нифльхейм — «обитель туманов», где обитают «ледяные великаны», и Муспелльхейм — «огненная земля», страна «огненных великанов», «огненное царство». От взаимодействия этих двух первомиров в пустоте мировой бездны зародилось первосущество — великан Имир. Думаю, Имир скандинавов тождественен Огненному Дракону, о котором говорит нам «Сарпараджини», как и все остальные великаны.
Первомиры же вполне можно рассматривать, как материальный и духовный миры, возникшие из духовно-нематериальной первоосновы. Только это уже не эволюция живого, а эволюция всей Вселенной. Тогда и тройственность Верховного Духа выглядит, как отражение природы этой вселенной: Брахма здесь символизирует материю, Вишну — структурное взаимодействие, а Шива — энтропийные процессы. Неслучайно здесь и то, что боги Атум, Аншар, и даже Брахма тесно связаны именно со Змеями.
— Я всегда знала, что совсем не случайно буквально у всех народов змея являлась самым почитаемым божеством! — сказала Светлана, и я увидел, как глаза её загорелись радостью.
Я осторожно взял руку своей любимой, и она с благодарностью посмотрела на меня.
— Любопытно, что у японцев Белый Дракон, живущий в пруду Ямасиро, каждые пятьдесят лет превращался в птицу О-Гонтё с голосом, напоминающим вой волка, — продолжал Акира.
Я не переставал удивляться тому, как он взволнован. Таким я его ещё ни разу не видел за всё время нашего знакомства.
— Ацтеки обожествляли змею в облике бога Кецалькоатля, который для них был источником космического знания. Они рассказывали о том, как этот бог-змея добровольно заключил себя на четыре дня в саркофаг — «каменный ящик», — из которого он затем восстал и направился «к небесному берегу божественных вод», где «он остановился, издал крик, сорвал с себя одежды и облачился в перья. Украсив себя, он поднёс к себе огонь и сжёг себя». После того, как он сгорел, весь пепел разом взлетел вверх и, по истечении восьми дней, на небе появилась большая звезда по имени Кецалькоатль… Вам эта история ничего не напоминает?
— Древний Египет с его саркофагами в пирамидах и усыпальницах! — горячо выпалил Иллик Шелли. — Ведь все они, как известно, изначально были пусты. Я читал о гипотезе, согласно которой пирамиды были некими машинами, служившими для отправки душ «богов» в Дуат. Египтяне, ставшие тому свидетелями, но не понимавшими сути процесса, впоследствии скопировали саркофаги «богов» и превратили технический процесс в ритуальное погребальное действо.
— Думаю, эта гипотеза не далека от истины, — благосклонно кивнул Акира. — Но только ли это?
— Феникса — умирающего и возрождающегося! — уверенно сказал я, припомнив рассказы экзоархеолога. — Кажется, он тоже сжигал сам себя, чтобы возродиться снова.
— Вы правы, Сид, — снова кивнул Акира и улыбнулся довольной улыбкой. — Это происходило в священном городе Гелиополис — древнем Инну, где во дворе храма Хет-Бенбен стоял знаменитый обелиск — колонна-мегалит Инну. Этот каменный столб, увенчанный пирамидкой Бенбена — «каплей семени Атума», являлся фаллическим символом Гелиополиса-Инну, города, посвященному столбу.
— В древнеегипетском языке корневое слово «бн» и его сдвоенный вариант «бнбн» были связаны со всякого рода истечениями, в том числе и сексуального характера, — пояснила Светлана, в ответ на мой вопросительный взгляд.
— Действительно, — отозвался Акира. — В разделе о сотворении Бенбена можно прочитать о том, что Атум, «который произвел — «бнн» — некое место — «бв» — в первобытном океане, когда семя — «бнн. т» — изверглось — «бнббн» — в Первый Раз… Оно извергалось — «бнбн» — под него, как обычно, обретая своё имя «семя» — «бнн. т»». От корня «бнн», как вы понимаете, происходит и название сказочной птицы Бенну — Феникса, появившейся в момент творения вместе с первобытным холмом, на котором возлежал сам бог Атум. В «Книге Мертвых» есть такие строки: «Я — птица Бенну и я снова появляюсь на Земле».