— «Кипящий котёл»? — повторил я. — В этом есть что-то… что-то очень знакомое! Какие-то ассоциации, связанные с космосом… Сейчас, сейчас…
Я сдавил пальцами пульсирующие от напряжения виски.
— Может быть, это центр галактики? — поднял я глаза на экзоархеолога. — Или «чёрная дыра», где скрыты секреты мироздания?.. И здесь снова Дракон!
— Всё может быть, — покачал головой Акира и рассудительно продолжал: — Но подобные представления вовсе не уникальны. Похожие образы встречаются и в славянской мифологии, где «Мировое Древо» или «Древо Жизни» — это мировая ось, символ мироздания в целом. Крона его достигает небес, а у корней, как и в скандинавских сказаниях, течёт священный источник. Сами же корни опускаются до преисподней. О том же повествуют и индийские Веды: «Вверх корнями, вниз ветвями, стоит вечное древо Ашваттха. Оно называется «бессмертное», в нём покоятся все миры, и никто не может его превозмочь».
— Любопытно, что в тюркской мифологии каждый год в кроне такого «Древа» священная птица Самурк откладывает яйцо, которое проглатывает дракон Айдахар, живущий у подножья, — отозвалась Светлана. — Это очень похоже на борьбу бога Ра — Солнца — со змеем Апопом во время подземного путешествия «солнечного бога», которое расписано по часам ночи.
— Постойте! Но ведь привязка рассказа ко времени может быть и пространственной привязкой в системе координат четырёхмерного пространства, в котором четвёртая координата — это время! — неожиданно сообразил я.
— Мне снова нравятся ваши мысли, Сид, — похвалил меня экзоархеолог. — Ведь и мировое Древо воплощает не только пространственные, но и временные координаты. Это можно понять по мифам тех же славян. А в китайской мифологии аналогией «Мировому Древу» служит первосущество Паньгу, которое, подобно Брахме, было рождёно в яйце. Восемнадцать тысяч лет Паньгу спал в этом самом яйце, а когда проснулся, решил выбраться наружу. Топором он ударил во мрак перед собой, и яйцо раскололось. Светлое и лёгкое начало, образованное духом «ян», поднялось вверх и стало небом, а тяжёлое и тёмное, образованное духом «инь», — вниз и стало землёй. Таким образом, породив свет, гром и ветер, Паньгу упёрся ногами в землю и подпёр головой небо, чтобы не позволить им снова обратиться в хаос. В итоге получился мир, состоящий из пяти элементов — воды, огня, воздуха, ветра и земли.
— Не забудьте, что «каждый день Паньгу вырастал на один чжан, и небо становилось выше на один чжан, а земля толще на один чжан», — напомнила Светлана и возбуждённо улыбнулась.
— Да, конечно.
— То есть, срединный столб — «Мировое Древо» — имеет свойство расти?.. Тогда эту аллегорию можно интерпретировать как реально наблюдаемое свойство расширения нашей вселенной, начавшееся сразу после её возникновения! — сообразил я.
— Между прочим, в преданиях облик самого Паньгу был не совсем человеческим, — Светлана проникновенно посмотрела на меня. — Он больше всего напоминал именно дракона. А, значит, Драконы действительно были свидетелями рождения нашей материальной вселенной!
— Тогда получается, что все эти Драконы-Змии — суть духовные существа по своей природе? — заключил я. Мысли складывались в моей голове в логическую цепочку событий как бы сами собой. — Тогда наш материальный мир, действительно, должен был чужд для них!
Я обратил взор к экзоархеологу, ища подтверждения своих догадок.
— Это не совсем так, Сид, — возразил он. — Хотя Дракон и обозначает «божественную» мудрость или Дух, он гораздо более материален, чем это может показаться. Именно поэтому он, без сомнения, самое известное из мифических животных. В Китае существовало поверие о людях Фохи или «Небесного Человека», которые были известны, как двенадцать Тянь-Хуан. Они были двенадцатью иерархиями Дхиани или ангелами с человеческими ликами и туловищами драконов. Считалось, что именно они создали людей по своему подобию, воплотившись в семь фигур из глины.
Аналогично и в легендах древнейших племён, населявших когда-то окрестности Ефрата, говорится о том, что люди были созданы «Сынами Бога», спустившимися на Землю. Маловероятно, чтобы столь пространственно удалённые народы случайно выработали одинаковые представления о Змиях-Драконах, и при этом не считали их олицетворением Зла. Злая сущность Драконов выражалась лишь как признак дуальности этих существ, то есть их принадлежности к обоим мирам — материальному и духовному. Таков, например, змей Апоп в Древнем Египте, таков и змей зороастрийцев Азги-Дагаке.