— Но сегодня мы без труда можем узнать в этих самых манипуляциях признаки обычной генной инженерии и клонирования, — согласилась с ней Эйго. — Сходство настолько велико, что не может быть случайным совпадением. При этом, сколь парадоксальным это не покажется, но версия создания человека, изложенная в мифах, совсем не противоречит и эволюционной теории как таковой. На мой взгляд, она лишь дополняет и расширяет эту теорию, вводя новый фактор — внешнее вмешательство. А создание «человека разумного» из «местной заготовки» говорит нам о том, что большая часть как генов, так и древних мутаций через этот самый исходный образец обязательно должна была перейти к полученному в результате всех манипуляций гибриду. И она перешла!
— Значит, если в прошлом Земли имело место вмешательство в эволюционный процесс на генном уровне, то должны были остаться следы этого вмешательства? — задался вопросом я. — Ведь конкретные действия всегда оставляют и конкретные следы, которые соответствуют этим действиям.
— Верно, — кивнула Эйго, довольная тем, что её поняли. — Хотя правильнее было бы говорить не об одном, а о двух вмешательствах.
— Это если мы отталкиваемся от мысли, что Драконы приложили свою руку и к эволюции динозавров, — заметил Акира.
— Да. И следы такого вмешательства, по крайней мере, в генетику человека, действительно есть! Какие-то из них более явные, какие-то менее. Достоверность некоторых вообще можно поставить под сомнение. Но так или иначе, следы эти есть! — уверенно заявила экзобиолог.
— А что это за следы? — поинтересовался у неё Иллик, снова заёрзав на своём месте.
— Интересно? — загадочно улыбнулась Эйго, поворачиваясь к нему и поправляя волосы. — Все знают, что у человека имеется сорок шесть хромосом по двадцать три пары, — начала объяснять она. — Двум плечам одной из этих хромосом человека соответствуют по две хромосомы у шимпанзе, гориллы или орангутанга.
— Почему такая разница? — удивился я.
— До сих пор мы не можем дать на этот вопрос однозначного ответа, — пожав плечами, Эйго развернулась в мою сторону. — По каким причинам возникла эта разница? Когда?.. Науке пока неизвестно. Так же, как было неизвестно и тысячелетие назад. Если мы станем подниматься по эволюционной лестнице млекопитающих, то увидим ещё одну необъяснимую загадку: у всех млекопитающих, вплоть до обезьян, на женской половой хромосоме имеется одинаковый кусок ДНК. Размер его примерно четыре миллиона нуклеотидов — химических звеньев нуклеиновых кислот. И только у человека этот кусок ДНК скопировался по какой-то причине и на мужскую половую хромосому, а в дальнейшем претерпел значительную мутацию.
— И в чём выражалась эта мутация?
Мне становилось всё интереснее слушать экзобиолога. Я чувствовал, что где-то совсем рядом кроется разгадка моих странных видений и всего происходящего со мной после случая в марсианской пирамиде.
— Этот участок хромосомы разделился надвое и половинки его поменялись местами, после чего этот загадочный участок ДНК стал носителем двух генов, сходных по функциям и ответственных за производство белков, существующих только в человеческом мозгу. А эти белки играют ключевую роль в формировании нервной системы человека!
— То есть, человек ступил на путь эволюционного усложнения, в ходе которого произошли те самые грандиозные перемены в интеллектуальных и духовных способностях, которые отличают теперь нас от всех остальных животных? — заключил я.
— Да, — кивнула Эйго.
— Но ведь эти изменения не обязательно должны были выразиться именно в этом? — Акира Кензо пристально посмотрел на экзобиолога.
— Не обязательно, — согласилась она.
— Значит, последствиями того самого генного модифицирования, которое шумеры называли «созданием человека», могли быть, скажем, кардинальные морфологические и анатомические изменения в исходном образце?
— Безусловно, — снова согласилась Эйго. — Генетические исследования позволяют нам говорить о том, что в наш генетический багаж внесла свой вклад, в том числе и некая неизвестная популяция, жившая где-то в Центральной Африке… Предположительно.
— Тогда сам процесс «создания человека» сложно назвать эволюционным восхождением и прорывом, — заметил экзоархеолог. — Это был, скорее, некоторый регресс, в ходе которого мы можем наблюдать явный откат от перспективных форм развитого разума к формам более примитивным и неразвитым в духовном и интеллектуальном плане. Полученный результат, явно, был ориентирован на определённое функционирование, хотя и нёс в себе некий потенциал к развитию, доставшийся ему от прежних видов.