Почему царицы? Я сам этого не знал. Но это первое, что пришло мне в голову при взгляде на эту загадочную женщину.
Впечатление усиливало и массивное ожерелье из крупных пунцовых камней, покоившееся на высокой шее «царицы». Овальное же лицо её, сужавшееся к подбородку, с крупным ртом и широким открытым лбом, казалось, было покрыто сенью умиротворённого сна…
Невесомый, я застыл где-то высоко над ней, испытывая странный трепет и сильное волнение.
И она, казалось, почувствовала это моё волнение — глаза её медленно открылись и выплеснули на меня ослепительное пламя, от которого моя душа похолодела и сжалась. Тут же я ощутил, как мягкая, но неодолимая сила начинает сплющивать меня. Я испуганно рванулся в сторону, прочь, но неведомая мощь взгляда таинственной владычицы продолжала удерживать меня на месте…
«А может быть, она богиня?» — пронеслась в голове шальная мысль и… Я проснулся.
Я сел на постели, обливаясь холодным потом. Спавшая рядом Светлана, тоже проснулась, приподняла с подушки голову. Спросила слабым спросонок голосом:
— Что с тобой, любимый?
Я взглянул на неё — бронзовокожую, с растрёпанными волосами, манящую, едва прикрытую съехавшей простыней. Пробормотал невнятно:
— Так… ничего… Приснилось что-то…
— Родной! Иди сюда!
Она протянула ко мне руки, и я послушно окунулся в её теплые объятия, крепко прижимая к себе её горячее влекущее тело. Наши губы на мгновение слились, но в это время из соседней комнаты донёсся предательский зуммер вызова визиофона.
— Который час?
Светлана с сожалением и недоумением посмотрела на меня и откинулась на подушку.
— Без четверти пять.
Я взглянул на часы, почти не сомневаясь в том, кто находится на другом конце канала связи.
— Лежи. Я схожу, посмотрю кто там.
— Только не долго, — попросила она, зябко кутаясь в смятую простыню. — Мне без тебя будет одиноко.
— Хорошо. Я скоро.
Шурша босыми ногами по ковру, я вышел в гостиную. Розовый огонек вызова на приемной панели визиофона ритмично мигал; с длинными перерывами повторялся негромкий звуковой сигнал. Поискав глазами, я натянул на себя рубашку, лежавшую на спинке одного из кресел, и нажал кнопку, включая обратную связь.
— Доброе утро, Иван Вениаминович!
— И тебе доброе, — кивнул Громов. Прищурившись, поинтересовался: — Разбудил?
— Да, — ответил я. — Что-нибудь случилось?.. Что-то важное?
— Извини за ранний звонок, — своим обычным холодноватым тоном продолжал Громов, не отвечая на мой вопрос. — Мне вот что-то не спится в последние дни… Да и о разнице во времени, если честно, я не подумал. Извини.
Он суховато улыбнулся одними кончиками губ.
— Бывает, — многозначно протянул я, вяло озираясь по сторонам.
На самом деле его ранние звонки у нас в Отделе не были ни для кого в диковинку. Все давно привыкли к подобной манере общения с его стороны. Собственно, я прекрасно понимал, что в его возрасте нужно было бережно относиться ко времени. Это в юности мы бываем слишком расточительны. С годами начинаешь понимать, как важна каждая минута, которую нужно наполнить нужным делом или важным смыслом.
Я выжидательно посмотрел на начальника Особого отдела.
— Есть важный разговор, — не дожидаясь моего вопроса, серьёзно сказал он. — За последние месяцы произошло много событий, среди которых я как-то упустил нить понимания всего происходящего вокруг научной группы Акиры. А ты стал слишком сосредоточен на себе самом… Или, может быть, это обычная беспечность? — кончики губ Громова снова дрогнули в сдержанной усмешке.
— Может быть, ты просто отдался во власть чувств, и они чрезмерно расслабили тебя?
Я на мгновение погрузился в глубину его голубых глаз, чувствуя, что начинаю краснеть, как провинившийся школьник перед учителем.
— Ты только правильно пойми меня, — продолжал Громов. — Я вовсе не осуждаю тебя… Да и права я такого не имею — осуждать или поучать тебя… Но не пострадает ли от этого наше общее дело?
— Нет, — твёрдо ответил я, стойко выдержав его взгляд. — Мои чувства не помеха для моей работы. Но вы, видимо, не доверяете мне, раз прислали сюда Влада?
— Влада?.. Нет, нет, что ты! — с лёгкой весёлостью отмахнулся начальник Особого отдела, но глаза его остались непроницаемыми и сосредоточенными. — Разве я могу не доверять тебе? Разве ты можешь подвести нас?
Я снова ощутил себя юнцом под его пытливым взором наставника.