Амоль Сайн поднялся со своего места и подошел к висевшему в воздухе красноватому шару планеты, встав сзади голограммы.
— А если внимательно посмотреть на поверхность планеты, то можно понять, что изломы марсианской коры ясно свидетельствуют о том, что структура Марса перенесла серьёзное перенапряжение. В результате в какой-то момент произошло существенное изменение в числителе вращательного равновесия планеты. Попросту говоря, скорость вращения планеты так же претерпела сильные изменения, — пояснил Амоль Сайн. — Согласно законам небесной механики, Марс должен был бы оборачиваться вокруг своей оси за восемь часов. На самом же деле один оборот у него занимает почти двадцать пять часов!
— Ещё одна любопытная особенность Марса, — вдохновенно продолжал молодой астроном, — заключается в полном отсутствии у него магнитного поля… Почти полном. Это и не позволяет нам использовать здесь традиционные магниторы, как скажем на той же Терре. Хотя у нас есть бесспорные данные о том, что когда-то магнитное поле планеты было довольно сильным. У нашей науки так же имеются сведения о крупном и очень резком всеобщем сдвиге марсианской коры вокруг внутренних пластов планеты, произошедшем в относительно недалёком геологическом прошлом Марса. Например, нашими экзогеологами обнаружены типичные покровные слоистые полярные отложения в ста восьмидесяти градусах друг от друга на экваторе планеты, то есть в прямо противоположных местах, как и следовало бы ожидать от бывших полюсов.
Амоль Сайн сделал жест, охватывающий изображение планеты, и как бы попытался повернуть её вокруг своей оси. Затем он уверенно продолжал:
— Теперь нам так же достоверно известно, что когда-то Марс обладал плотной атмосферой, которая позволяла сформироваться на его поверхности океанам, озёрам и рекам. Здесь шли частые проливные дожди, и большое количество воды всё ещё присутствует в виде льда на его полюсах и в подповерхностных слоях. Причиной всех этих аномалий явилась грандиозная катастрофа, потрясшая Марс совсем недавно — около пятнадцати тысяч лет назад, а возможно даже и меньше того. Примечательно, что именно в этот период на Земле произошёл чудовищный катаклизм, повлекший за собой резкое завершение последнего ледникового периода. И не исключено, что природа этого катаклизма идентична природе катастрофы, разрушившей Марс. Но об этом, наверное, лучше расскажет сам Акира Кензо.
Астроном посмотрел на экзоархеолога.
— Спасибо, Амоль, за интересный вступительный обзор, — поблагодарил его тот. — Действительно, следов давнишней катастрофы на Марсе мы видим предостаточно. Может быть, завтра мы поднимемся на Лунное плато, чтобы воочию убедиться в этом?
Он вопросительно посмотрел на меня. Я не возражал: когда ещё представится такая возможность попутешествовать по Марсу?
— Да, конечно!
— Вот и замечательно, — удовлетворённо кивнул Акира Кензо. — А сейчас давайте вернёмся к нашему разговору, а то мы немного отвлеклись от основной темы. Хочу сказать, что загадочные объекты Сидонии далеко не единственные из сохранившихся искусственных сооружений этой планеты, которые нам удалось обнаружить. К примеру, есть ещё так называемый «Четырехугольник Элизия». Он находится на востоке, почти через полпланеты отсюда, на плато Элизий. В центральной части его расположены треугольные пирамидальные структуры, к настоящему времени почти полностью разрушенные.
Тщательных исследований мы там пока ещё не проводили, но нет совершенно никаких сомнений в их рукотворном происхождении. Поражают размеры этих циклопических сооружений. Диаметр основания у некоторых из этих треугольных пирамидальных структур составляет около трех километров. Есть там и многоугольные «платформы», диаметр которых превышает шесть километров. Район же Сидония, где мы с вами сейчас находимся, представляет собой квадрат пятьдесят пять на пятьдесят километров. Он на Марсе более всего изобилует многообразными формами искусственного происхождения.
— И вы полностью уверены в их искусственности? — с сомнением спросил я, внимательно глядя на экзоархеолога.
— Дорогой, Сид! — мягко улыбнулся тот. — По-моему, лучшим доказательством тому может служить моя рука. Вы же не думаете, что я где-то здесь прислонился к раскалённой печи?