Падающий объект рухнул в паре сотен метров от Сарпедона, разметав во все стороны обломки металла и комья земли. Испивающие Души хорошо удерживали свои огневые рубежи, за исключением людей Теллоса и Иктиноса, которые уже сошлись с врагами в яростной рукопашной схватке. У командора не вызывало сомнений, что новоприбывший может изменить ход сражения, — явился повелитель орды, решивший принять личное участие в битве. Сарпедон промчался мимо ближайшего укрытия, за которым заняли огневые позиции несколько космодесантников. Он не знал, к какому отряду они принадлежат, — всякий порядок был потерян, и сейчас офицеры командовали теми бойцами, которые оказывались в зоне досягаемости.
— Нам нужна штурм-группа, — прокричал он ближайшему десантнику. — Собери столько братьев, сколько сможешь, и…
Едва десантник обернулся, чтобы ответить, как его голова дернулась в сторону и в виске образовалась рваная дыра. Даже сквозь грохот был хорошо различим резкий щелчок выстрела из автоматического пистолета. По ним вели прицельный огонь, и Сарпедон нырнул в укрытие. Одна пуля пробила хитиновую броню его ноги, а другая пронеслась в опасной близости от головы. Враги подошли со спины. Их было двое: кутающаяся в балахон сутулая фигура, при ходьбе наклоняющаяся вперед, подобно поднявшемуся на задние лапы зверю, и неаугметированный мужчина в длинном пуленепробиваемом плаще, с сильно модифицированным автоматическим пистолетом в руке.
Сарпедон включил Копье Души, и оно ответило на его прикосновение. Генетическая подпись командора пробудила доимперскую технологию, и с обеих сторон Копья засверкали похожие на клинки вортексные поля. Копье Души хорошо послужило ему в этой битве, но сейчас противниками оказались не мутанты и не предатели.
С неожиданной, шокирующей скоростью облаченное в балахон существо прыгнуло вперед, оттолкнувшись от земли с невероятной силой. Сарпедон взмахнул Копьем Души, но сутулое чудовище было слишком быстрым и успело проскочить под вортексным клинком, а затем подсекло передние ноги командора, которыми тот пытался парировать удар.
Сарпедона откинуло на груду обломков, и дурнопахнущее существо нависло над ним, прижимая к земле с силой, которую командор мог бы ожидать разве что у собрата-космодесантника. Рука, сжимавшая Копье Души, была надежно зафиксирована, поэтому он попытался свободной, левой рукой схватить противника за горло, но тот успел отстраниться и ударить Сарпедона локтем по лицу. Рот лидера Испивающих Души наполнился кровью, он выплюнул выбитый зуб и выбросил вперед две ноги, чтобы попытаться найти опору. Вонзив когти в перекрученный металл, он рванулся вперед и перекатился вбок, скидывая с себя врага. Затем Сарпедон сгреб рукой драные одеяния существа и сорвал их.
Балахон слетел с противника, и командор увидел его лицо. На мертвенной, голубовато-серой коже резко выделялись красные сырые отверстия включений, из которых выходили толстые кабели, убегавшие к интерфейсам, встроенным в скальп. Глаза его были абсолютно черными. Его нос, рот и горло заменила бронза аугметики, металлические жабры открывались и закрывались в такт дыханию, а там, где полагалось находиться шее, красовались широкие цилиндрические фильтры.
Но Сарпедон все равно узнал это полное ненависти лицо с глазами, почерневшими от резкого перепада давления, искаженное гримасой, в которой читалась жажда отомстить за то, что казалось этому человеку предательством.
— Здравствуй, Микайрас, — произнес Сарпедон, прежде чем нанести сильнейший удар головой по лицу своего врага.
Один раз командор уже убивал брата Микайраса во время войны, расколовшей Орден. Когда многие космодесантники взбунтовались против возвышения Сарпедона до уровня магистра, Микайрас был в числе главных зачинщиков. Молодой, но талантливый воин, служивший под началом командора Кэона, был даже приглашен на церемонию, состоявшуюся после победы в космической крепости Лаконии. Выследив его в глубинах крейсера, Сарпедон вырвал у него имплантированный ребрифер, придушил и выбросил через воздушный шлюз. Эти наполненные ненавистью глаза провожали его взглядом через иллюминатор, чернея от крови лопающихся сосудов.
На какое-то мгновение Сарпедон даже успел восхититься выносливостью и находчивостью Микайраса. Командор понятия не имел, как этому десантнику удалось выжить, — возможно, ребрифер был недостаточно сильно поврежден и бунтарь сумел каким-то образом надеть шлем, а потом дождался, пока его подберут. А быть может, он сумел пробраться обратно на борт ударного крейсера и выкрал спасательную шлюпку. Это было не особенно важно — чтобы не только выжить, но и встать на путь мести, заканчивающийся на Стратикс Люмина, нужно было обладать невероятной силой воли.
Клинок Копья Души прогудел в воздухе, и Микайрас пригнулся от удара ровно так, как и рассчитывал Сарпедон. Командор с силой ударил передней ногой в плечо противника, почувствовав, как его коготь разрывает мышцы, кости и аугметику.
Но Микайрас не испытывал боли. Должно быть, он больше вообще ничего не чувствовал, поскольку почти все его органы заменили аугметикой и бионикой. Поэтому он просто схватил ногу, пробившую его плечо, и воспользовался ею в качестве рычага, чтобы раскрутить Сарпедона и бросить его на твердую как камень землю.
Микайрас прыгнул на командора, подобно хищнику, протянув скрюченные пальцы к глазам противника. Только когда руки неожиданно перестали повиноваться ему, бывший космодесантник понял, что Копье Души пробило его желудок и вышло со спины. Сарпедон пинком скинул его с себя и, когда тот оказался на коленях, вытащил из его тела вортексный клинок.
— Испивающие Души, которых ты знал, ушли, — мрачно произнес Сарпедон. — Старый Орден умрет вместе с тобой.
Черные глаза все еще продолжали смотреть на него, когда Копье Души отсекло Микайрасу голову. Заискрила бионическая проводка, брызнула черная кондукторная жидкость, зашлась в судорогах аугметика — и обезглавленное тело повалилось на землю.
Сарпедон повернулся ко второму противнику, обычному человеку, стоявшему в стороне, пока он разбирался с Микайрасом. Не произнося ни слова, мужчина прицелился и выстрелил. Пуля жуком прогудела в воздухе — Сарпедон увернулся, но услышал, как она разворачивается и несется обратно. Самонаводящийся заряд — редкий и крайне опасный.
Командор крутнул запястьем, и Копье Души рассекло пулю в полете.
Незнакомец опустил оружие.
— Инквизиция? — спросил Сарпедон, не выключая гудевшего в его руке Копья.
— Да. Ордо Еретикус. Меня послали уничтожить тебя.
— Скажи, ты так и собираешься стоять здесь и тратить на меня пули или поможешь справиться с врагом, действительно того заслуживающим?
В течение некоторого времени, показавшегося вечностью, инквизитор прожигал Сарпедона взглядом. Командор видел, как на шее и руке его противника подергиваются жилки, пока тот пытается решить, что будет лучше: напасть, попытаться удрать, потребовать от Сарпедона сдаться или же получить гарантии собственной безопасности.
Но прежде чем инквизитор смог на что-то решиться, от того места, где среди обломков и баррикад высадился лидер предателей, по полю сражения прокатилась ударная волна. Сарпедон обернулся и увидел, как нечто могущественное и быстрое, разбрасывая во все стороны землю и куски металла, несется к нему напролом, оставляя за собой глубокую траншею и раскидывая равно и космодесантников, и культистов.
Командор метнулся в сторону, когда его накрыло стеной летящих обломков, испещривших ноги Сарпедона глубокими порезами и отбросивших инквизитора в сторону. Лидер Испивающих Души ударился о землю и стремительно откатился, подгибая под себя ноги, чтобы быстро вскочить и встретиться лицом к лицу с очередным чудовищем, выступившим против Ордена.
Куски металла и грязь падали дождем. В самом центре разрушений, в зоне покоя, напоминающей сердце урагана, восседал Тетуракт.
Описаний этого создания не существовало, но Сарпедон и без них прекрасно понимал, с кем столкнулся. Командор почувствовал, что аугметические органы выбиваются из сил, пытаясь совладать с заболеваниями, неожиданно возникающими во всем его теле в присутствии врага. В ушах загудели едва слышимые странные звуки, а рот наполнился привкусом гнилой крови. Автосенсоры с трудом позволяли видеть даже то, что находилось прямо перед глазами.