Далее Калачов, Захаров и подбежавшая Лизочка отволокли женщину на диван в кабинете, опрыскали водой и дали понюхать нашатырь. Лучше бы они этого не делали: очнувшись, Анна Алексеевна тут же снова дико завыла и зарыдала. Как и опасался Захаров, нормальная беседа была закончена. Пожалуй, оставалось лишь выпроводить всех и опечатать квартиру, а расследование продолжить уже завтра. Но что совершенно необходимо было сделать сегодня — это установить, пропало ли что-нибудь в квартире антиквара. Хорошо бы еще выяснить, где Валерик. Домработница продолжала надрывно и с удовольствием вопить. Юрий умоляюще посмотрел на Лизочку, та со вздохом кивнула, достала из своего саквояжика одноразовый шприц, сильно початую упаковку ампул и споро сделала домработнице укол, шепнув:
— Давай, побыстрее задавай свои вопросы, скоро она вырубится. Извини, нет у меня с собой другого транка. Адрес ее узнайте, домой придется за государственный счет везти.
Домработница слегка расслабилась, и вопить перестала, но ее движения и речь сразу стали несколько заторможенными. Захаров подозвал скучающих понятых — пожилую супружескую пару, живущую этажом ниже, и скорее повел всех по квартире. Выяснилось, что, вроде, все цело, по крайней мере, на первый взгляд. Лишь стол антиквара был подозрительно пуст. Как помнила Анна Алексеевна, на столе всегда лежали красочные альбомы, и еще Владлен Семенович обычно держал на столе недавно приобретенные или особенно интересующие его в данный момент вещи.
Следственная бригада опечатала квартиру и загрузилась в машину. Клюющую носом Анну Алексеевну под локотки свели по лестнице и тоже запихнули в машину. Она негромко похрапывала, но каждые пару минут подхватывалась и принималась слабо сопротивляться, сетуя, что вот, на такси и денег-то нет, и она не какая-то барыня, чтоб в такси разъезжать.
Сдав лыка не вяжущую свидетельницу на руки совершенно ошарашенной невестке и подбросив до дома Лизочку, Калачов и Захаров остались в машине вдвоем. Шофер давно отпросился и слинял домой. Калачов помялся и заявил напрямик:
— Слышь, Юрка, надо Кузина прям завтра брать и колоть, пока не опомнился.
Захаров повернулся к участковому и покрутил пальцем у виска.
— С какой это стати так сразу брать Кузина? Теперь ведь не 37 год на дворе!
— А с такой вот стати! Ты только, Юр, руками не махай, а крепче за руль держись. И не спи. И скорость сбавь. Куда нам торопиться-то? На тот свет поспеем, а в случае задержки клиенты подмогнут по дружбе! — Калачов хохотнул. — Суди сам. Кузина видели соседи уходящим с большой сумкой, тяжелой, между прочим! А у антиквара со стола исчезли большие альбомы, какие-то предметы и запас старых газет из прихожей. Наверняка Кузин в своих бизнес-махинациях запутался и решил поправить дела: богатенького дядюшку пришил и вещички перекупщикам потянул, в старые газеты завернув. Ты верь моему оперативному опыту! Хватай его скорей, а то уйдет, ищи-свищи его потом-то.
Захаров сонно покосился на участкового и длинно зевнул.
— Да куда он, на х…, денется?! Возьмем…
— Эй, Юр, за руль крепче держись, на дорогу смотри и не спи. Куда, на х…, несешься?! Я же говорю: на тот свет всегда поспеем.
Калачов пошарил по карманам в поисках сигарет, нашел пустую пачку из-под «Явы», раздраженно скомкал ее и выбросил в приоткрытое окно, с силой потер ладонями лицо. Юрий устало сказал:
— Ладно, Антоныч, завтра этим козлом займемся. А сейчас по домам. Спать.
-
ГЛАВА 5
Захаров намочил водой из графина носовой платок и приложил ко лбу. Его с утра мучила жестокая головная боль — следствие то ли хронического недосыпа и переутомления, то ли второй день продолжающегося скандала в семье. Юрий глотал горстями болеутоляющие таблетки, но они помогали в лучшем случае на полчаса, а потом боль вновь вгрызалась в лоб с удручающим упорством.
Светка с любимым отпрыском наехали на Юру со страшной силой, и все требовали, требовали, требовали: то денег, то его постоянного присутствия в доме, то чтобы не мешал, то духовной близости, то еще чего-то непонятного. Светка то топала ногами и била посуду, то рыдала и грозилась уехать к родителям в родную Тьмутаракановку. Похоже, жена сама не знала, чего хотела от Захарова.
К деньгам, нарядам, и прочему в этом духе Светка всегда была достаточно равнодушна. Что касается недостатка внимания к семье, то Захаров обычно чувствовал себя дома чуть ли не лишним: у Светы была ее любимая работа на местном канале телевидения, вечерами и по выходным в доме толклись толпы подружек, вечно она бегала на какие-то дни рождения, встречи, посиделки и кружкИ.