Руки онемели.
"Бес тут поприсутствовал. Курение - вред".
Она попробовала подтянуться из последних сил, произнести что-нибудь. Кричать невозможно. Грудь подтолкнут и ты полетишь со своими барашками вниз.
Третья сигарета сломилась пополам. Фильтр все еще крепко зажат в зубах.
"Господи, я ведь так просто не отдамся! Да. Так, что Ты не думай".
И еще: отчего же так смешно? Что тут смешного? Это смерть заставляет..."
Елена вскрикнула от внезапной судороги в руке и ослабила ее. Вторая - не могла справиться с массой тела, и последовала примеру первой – распустила пальцы.
Ее потащило всеми костями, гремя, вниз. Она билась подбородком, не разжимая остатки третьей сигареты, зажатой в зубах.
Если бы она могла кричать, она кричала бы на все это утро. Но только матом.
Наконец, здравый смысл разжал зубы. Фильтр благополучно влетел в горло и был там проглочен.
"По-другому - никак!"
Она каялась. Пришло время. Она готова была бы жить одна одинешенька. Никогда не встречаться ни с кем. А только родить ребеночка. И все. И больше, больше никого никогда!
"Все грехи, грехи. И Совесть. Сволочь!"
Смех разбирал на части, щекотал. Но вроде был другого какого-то качества.
"Значит, все кончится благополучно?"
Сорвалась снова. Подбородок лобзал волны шифера, словно азовские волны. В голове - громоздкость, трескотня и надежда. Нет способности понять нормальное - это конец!
Руке удалось удачно за что-то зацепиться. Жилы растянулись по всему телу. Побелел палец.
Огромный недобитый строительный гвоздь отщепенцем торчал из крыши, как душа из Совести.
Но он предательски крутанулся и Елену снова потащило вниз.
Это вытаращенный гвоздь не был в одиночестве. Душа имеет копию, наверное.
Тот, второй, пролетев мимо успел захватить край ее ночнухи, и держал.
Она молилась, перебирая губами.
"Надежно держи, только надежно".
Она чувствовала, что оголилась полностью. По ягодицам и между гулял утренний деревянный осенний ветерок.
Из соседней многоэтажки отличнейший вид на эту крышу, и теперь если кто-то это наблюдает!
Чего только не выделывают люди ранним утром!
"Но ведь видно, что это опасно. Черт, опасно и смешно!"
...Поспешит ли кто позвать пожарников, полицию, или еще кого. Нет же. Куда интересней исподний вид молодой девушки.
"Кто это будет, кто спасет меня"
Раздался треск. Второй гвоздь - не козел отпущения. Держать долго не стал.
Она приоткрыла рот, чтобы крикнуть. Крикнуть, наконец, по-настоящему.
И гвоздь в этот момент в унисон присвистнул, вывернулся еще раз в отверстии шифера, и ... держа уж еле-еле за край разорванной ночнухи все же ... отпустил девушку на все четыре стороны. А путь - то един: вниз .
5
Беспрерывная сила тащила. Ей нет сопротивления. Судьба. Не даром так смешно было, правда? Совесть, душа...
Она упиралась, как могла. Вырвала бы ногти, но им не за что было зацепиться.
Невозможно справиться одной со склизкой наклонной плоскостью крыши.
Повинуйся и только.
Ньютоновский яблочной закон. Сколько жизней унес?
Она с ужасом отхватывала ртом воздух, последний оставшийся, желая насытиться до конца ...
Вот край жизни. Вот. Держалась столько лет...
Ощутила - ноги в щемящей душу пустоте. Болтаются пальцы. Между ними прогуливается ветер.
А руки? Остались еще руки.
Зацепившись за ржавый водосборник держались, милые. Держите истерзанное тело.
И смех, чертов, исчез.
"Нет, значит, еще не конец, не смерть! Это не она! Это Совесть..."
Елена еще раз убедилась, что руки надежно держатся за водосборный лоток, разлинованный по всему периметру крыши.
Красивый маникюр в красный мак изрядно испорчен.
"А смеха-то и нет. Да. Это значит, еще не конец..."