Доктор Кальмениус налил в стакан бренди и подтолкнул его к Карлу. Карл молчал. Он выдерживал взгляд незнакомца почти целую минуту, а потом стукнул кулаком по стойке и крикнул:
— Чёрт возьми, чего вы хотите?
— От вас, сэр? Мне от вас ничего не нужно.
— Вы пришли сюда специально, чтобы насмехаться надо мной!
— Насмехаться над вами? Но послушайте, у нас в Шатцберге клоуны гораздо смешнее, чем вы. Неужели я проделал весь этот длинный путь, чтобы посмеяться над молодым человеком, у которого на лице написана глубокая скорбь? Успокойтесь, выпейте бренди! Смотрите веселей! Завтра наступит утро вашего триумфа!
Карл застонал и отвернулся, но насмешливый голос доктора Кальмениуса продолжал:
— Да, появление новой фигуры на знаменитых курантах Глокенхейма — важное событие. Знаете ли вы, что я пытался снять комнату на пяти разных постоялых дворах, прежде чем пришёл сюда, и нигде не нашёл свободного места. Дамы и господа со всей Германии, искусные мастера, специалисты во всех отраслях механики — все они собрались, чтобы увидеть вашу новую фигуру, ваш шедевр! Разве не стоит этому порадоваться? Выпейте, друг мой, выпейте!
Карл схватил стакан и проглотил огненную жидкость.
— Новой фигуры не будет, — пробормотал он.
— Что такое?
— Я сказал, что новой фигуры не будет. Я её не сделал. Я потратил всё своё время зря, а когда стало слишком поздно, я понял, что не могу её сделать. Вот так. Теперь можете надо мной смеяться. Смейтесь!
— Ох, какая неприятность! — серьёзно произнёс доктор Кальмениус. — Я и не собирался над вами смеяться. Я пришёл сюда, чтобы помочь вам.
— Что? Вы? Но как?
Доктор Кальмениус улыбнулся. Словно покрытая пеплом головешка внезапно вспыхнула ярким пламенем, и Карл отшатнулся. Старый господин придвинулся ближе.
— Видите ли, — сказал он, — мне кажется, вы упустили из виду философский смысл нашего ремесла. Вы знаете, как отрегулировать часы и починить церковные куранты, но не приходило ли вам в голову, что наша жизнь — тоже своего рода часовой механизм?
— Я вас не понимаю, — насторожился Карл.
— Мы можем контролировать будущее, мой мальчик, точно так же, как мы заводим механизм в часах. Скажите себе: «Я выиграю гонки, я приду первым», — и вы заведёте пружину будущего, словно часы. Вы не оставите миру выбора, ему придётся повиноваться вам! Разве могут стрелки этих старых часов в углу сами вдруг остановиться? Может ли пружина ваших карманных часов завести себя и пойти в обратном направлении? Нет! У них нет выбора. Выбора нет и у будущего, когда вы сами заведёте его.
— Невозможно, — ответил Карл, чувствуя, как всё сильнее кружится его голова.
— Это же так просто! Чего вы хотите? Богатства? Красивую невесту? Заведите своё будущее, друг мой! Скажите, чего вы хотите, — и оно станет вашим! Слава, власть, богатство — чего вы хотите?
— Вам очень хорошо известно, чего я хочу! — воскликнул Карл. — Мне нужна фигура для башенных часов! Фигура, которую я мог бы показать людям, над которой я трудился всё это время! Та, что позволит избежать позора, ожидающего меня завтра!
— Нет ничего проще, — ответил доктор Кальмениус. — Вы сказали — и вот вам то, чего вы так желали.
И он указал на санки, которые он втащил за собой в таверну. Полозья стояли в подтаявшей снежной каше, и холстина намокла.
— Что это такое? — спросил Карл, внезапно испугавшись.
— Откройте его! Снимите холстину!
Карл неуверенно поднялся на ноги и медленно развязал верёвку, которой была перевязана ткань. Потом стянул холстину.
На санях стояла самая превосходная скульптура из металла, которую ему приходилось видеть. Фигура рыцаря в латах из блестящего серебристого металла, в руках он сжимал острый меч. У Карла перехватило дыхание, он обошёл вокруг рыцаря, рассматривая его со всех сторон. Каждая часть рыцарских доспехов была прикреплена таким образом, что могла плавно двигаться над той, что лежала под ней, а что до меча…
Он тронул его и быстро отдёрнул руку — по пальцам стекала кровь.
— Острый как бритва, — пролепетал Карл.
— Для сэра Айронсоула годится только самое лучшее, — ответил доктор Кальмениус.
— Сэр Айронсоул… Что за прекрасная работа! О, если бы это чудо появилось на башне среди других фигур, моё имя прославилось бы на века! — горько сказал Карл. — А как он двигается? Что он делает? Наверное, он действует благодаря часовому механизму? Или внутри него заключён гоблин? Может быть, даже злой дух, а то и дьявол?