— Как вы думаете, — спросил Владимир Ильич часового, словно советуясь с ним, — нельзя ли сэкономить ещё одну лампочку? Ведь шестнадцать свечей — это по-старинному два канделябра. Здесь погасим, а где-нибудь в Подмосковье зажжём.
На посту стоял бывший рабочий из Подольска курсант Киселёв.
Молодой курсант представил себе, как обрадуются свету электрической лампочки в его родном Подольске или в каком-нибудь другом подмосковном городке или деревушке. И тут же выключил одну из двух лампочек.
Киселёв на всю жизнь запомнил коротенький разговор с Владимиром Ильичём, эту небольшую историю о том, как Ленин, работая над планом электрификации России, не позабыл о маленькой лампочке в шестнадцать свечей, которая горела попусту.
Прямо с фронта
Шел Владимир Ильич мимо часового, посмотрел на него особенно внимательно и сказал:
— Что-то давно я вас не видел, товарищ?
Память на лица у Ленина была удивительная, и он хорошо запомнил этого курсанта, который не раз стоял на посту № 27.
— Вы правы, Владимир Ильич, — весело отвечал часовой. — Я действительно малость был в отлучке. Воевать пришлось под Гуляй-Полем.
— И что же, прямо с фронта сюда, на пост? — заинтересовался Ленин. — Ну, как там на фронте? Расскажите, пожалуйста, поподробнее.
Курсант рассказал Ленину, как бойцы сводной курсантской бригады, куда входили и кремлёвцы, не только выбили белых из Гуляй-Поля, но и помогли местным крестьянам убрать хлеб. В свободную минуту читали им «Правду» и другие газеты, подробно рассказывали про Советскую власть.
— Вот это хорошо! — сказал Владимир Ильич.
Незадолго до этого разговора Владимир Ильич отметил на карте, что висела у него в кабинете, ещё один город, взятый у белых, — Гуляй-Поле. И ему было особенно приятно узнать, что в боях за этот город принимали участие курсанты Кремля.
Кремлёвские курсанты частенько выезжали на разные фронты. Они сражались и с Юденичем, и с Деникиным, и с Махно — врагами молодой республики.
Выполнят курсанты боевой приказ — и снова в Москву на учёбу, а значит, и на пост № 27 у квартиры Ленина.
Часовым Кремля приходилось учиться и воевать одновременно.
Правофланговый
Первого мая 1920 года по всей стране проходил Всероссийский субботник.
Над Москвой в канун этого дня прошёл сильный дождь, примял пыль, словно добрый дворник из ста тысяч шлангов промыл булыжные мостовые столицы. А наутро засияло солнышко.
Должен был состояться субботник и в Московском Кремле.
Курсанты давно собирались очистить от разного хлама Ивановскую площадь.
Там валялись мотки колючей проволоки, лежали каменные плиты — остатки памятника царю Александру Второму— и здоровенные дубовые кряжи, которые предполагалось распилить на дрова.
Работы было много.
Ещё накануне субботника за ужином Ленин объявил домашним, что решил поработать с курсантами-кремлевцами на Ивановской площади.
Надежда Константиновна с тревогой посмотрела в окно. О стёкла дробно ударяли дождевые капли. Она знала, что у Владимира Ильича побаливает после ранения рука, и советовала ему провести «субботник» у себя в кабинете за письменным столом.
— Так-то будет лучше: ведь и у тебя работа не лёгкая.
— Я тоже кремлёвский житель, — отвёл её доводы Владимир Ильич. — Хочу поработать вместе со всеми.
Рано утром Надежда Константиновна приготовила Ильичу костюм попроще: брюки, пиджак да старые ботинки.
Когда курсанты выстроились, чтобы отправиться на работу, к ним подошёл Ленин:
— Позвольте мне присоединиться к вам!
Борисов, комиссар курсов, предложил Владимиру Ильичу стать на правый фланг.
А по всему строю уже пошло от курсанта к курсанту:
— Владимир Ильич на правом фланге. Он будет работать вместе с нами…
Тут раздалась команда.
Заиграл оркестр. Куранты Кремля пробили девять раз. Субботник начался.
Владимир Ильич в общем строю зашагал на Ивановскую площадь.
Шли курсанты торжественно.
А сзади к ним пристроились кремлёвские школьники. Они тоже хотели поработать на субботнике.
Вот и площадь у колокольни Иван Великий.
Ленин вместе с комиссаром курсов Борисовым и курсантами стал перетаскивать дубовые кряжи. Это была трудная работа. Кряжи были очень тяжёлые: их пришлось переносить вчетвером, а то и вшестером. Владимир Ильич старался подставить плечо под самый комель, взять на себя тяжесть побольше.