Тем, кто сердцем едины,
тяжко в разлуке жить!
Видно, с горем-печалью
к старости мы придем.
Источник: "Китайская классическая поэзия в переводах Л. Эйдлина", 1984
Седьмое стихотворение ("Сияньем луны все ночью озарено...")
Сияньем луны
все ночью озарено.
Сверчок на стене
ткать теплое платье зовет.
Ручка Ковша
повернулась к началу зимы.
Множество звезд
так отчетливо-ясно видны!
От белой росы
намокла трава на лугах:
Времени года
смениться пришла пора.
Осенних цикад
в деревьях разносится крик.
Черная ласточка
умчалась от нас куда?
Те, что когда-то
росли и учились со мной,
В выси взлетели
и крыльями машут там.
Они и не вспомнят
о дружбе руки в руке,
Кинув меня,
как оставленный след шагов.
На юге Корзина,
на севере Ковш — для небес.
Небесной Корове
ярма не наденешь вовек.
И друг, если нет
нерушимости камня в нем, —
Пустое названье:
что он доброго принесет!
Источник: "Китайская классическая поэзия в переводах Л. Эйдлина", 1975
Восьмое стихотворение ("Гнется, гнется под ветром тот бамбук, что растет сиротою...")
Гнется, гнется под ветром
тот бамбук, что растет сиротою,
Укрепившись корнями
на уступе горы великой...
Мы с моим господином
поженились только недавно.
Повилики стеблинка
в этот раз к плющу приклонилась.
Как траве повилике
вырастать указано время,
Так обоим супругам
повстречаться час предназначен.
Я уже и от дома
далеко выходила замуж.
Но за далями дали,
и опять между нами горы.
Думы о господине
очень скоро могут состарить:
Он в высокой коляске
что же так с прибытием медлит!
Я горюю о том, что
распускается орхидея,
От цветенья которой
всё вокруг осветится ярко,
И что вовремя если
орхидею сорвать забудут,
Лепестки ее следом
за осенней травой увянут.
Господин непременно
сохранит на чужбине верность,
И, рабе его низкой,
мне тревожиться разве надо!
Источник: "Китайская классическая поэзия в переводах Л. Эйдлина", 1975, стр. 27
Девятое стихотворение ("У нас во дворе чудесное дерево есть....")
У нас во дворе
чудесное дерево есть.
В зеленой листве
раскрылись на нем цветы.
Я ветку тяну,
срываю ее красу,
Чтоб эти цветы
любимому поднести.
Их запах уже
наполнил мои рукава.
А он далеко —
цветы не дойдут туда.
Простые цветы,
казалось бы, что дарить?
Они говорят,
как давно мы в разлуке с ним!
Источник: "Китайская классическая поэзия в переводах Л. Эйдлина", 1975, стр. 29
Десятое стихотворение ("Далеко, далеко в выси неба звезда Пастух...")
Далеко, далеко
в выси неба звезда Пастух,
И светла, и светла
ночью Дева, где Млечный Путь.
И легки, и легки
взмахи белых прелестных рук.
И снует, и снует
там на ткацком станке челнок.
День пройдет, а она
не успеет соткать ничего,
И от плача ее
слезы падают, точно дождь.
Млечный Путь — Хань-Река
с неглубокой прозрачной водой —
Так ли непроходим
меж Ткачихою и Пастухом?
Но ровна и ровна
полоса этой чистой воды...
Друг на друга глядят,
и ни слова не слышно от них!
Источник: "Китайская классическая поэзия в переводах Л. Эйдлина", 1975, стр. 30
Одиннадцатое стихотворение ("Я назад повернул и погнал лошадей моих прямо...")
Я назад повернул
и погнал лошадей моих прямо,
Далеко, далеко
их пустил по великой дороге.
Я куда ни взгляну —
беспредельны просторы, бескрайни!
Всюду ветер восточный
колышет деревья и травы.
Я нигде не встречаю
того, что здесь ранее было, —
Как же можно хотеть,
чтоб движенье замедлила старость!
И цветенью и тлену
свое предназначено время.
Потому-то успех
огорчает неранним приходом.
Ни один человек
не подобен металлу и камню,
И не в силах никто
больше срока продлить себе годы.
Так нежданно, так вдруг
превращенье и нас постигает,
Только добрую славу
оставляя сокровищем вечным.