— Покойся. — просипел Марраго. — Покойся. Какое у нас право его тревожить?
— Мы делаем то, что нам приказано.
— Я не слуга Синовала. Мы сражаемся на одной войне, но и только. Я даже не знаю, почему он настоял на моем участии в этой миссии. Мое время срываться с места и кидаться в бой давно ушло.
Маррэйн отвернулся от друга и взглянул на спящий Йедор, город, освещенный звездным светом, особенно — Храм Варэнни. Его глаза потемнели.
— Потому что ты мой проводник. — проговорил он. Это не мой дом, но это место, где я умер. Моя телесная оболочка умерла в Широхиде, но сердце мое умерло здесь, когда я видел, как она выходит за его замуж. Синовалу требовались те кому, он мог это доверить. Тех, кому он верит, немного и он послал нас — а других он выделить не мог. Я знаю Минбар и я не уклонюсь от своей задачи, но этот город...
Это его город, и он ранит меня с каждым моим вздохом. Это его воздух, его мир — не мой. А ты — мой якорь, друг мой. Ты остаешься верным идеалам воина. Если бы тебя здесь не было.... я мог бы потерять себя в прошлом. Ты сможешь напомнить мне, что мы делаем и почему мы должны это делать.
Он замолчал и отвернулся от Йедора.
— Весьма рассудительно. — вздохнул Марраго.
— Когда—то мне тоже приходилось командовать солдатами.
— Что ж, пойдем. Исполним что должны. Я никогда не знал этого Шеридана, но если Синовал считает, что это должно быть сделано, то... пусть будет так. Но... это выглядит неправильно. Обещай мне одно...
— Да?
— Когда я умру — сожги мое тело и развей пепел по моему саду.
— Ты спляшешь на моем погребальном костре, старый друг.
— Не лги мне. Прошу. Просто поклянись.
— Клянусь тремя женщинами, что я любил. — произнес он, не глядя на Тиривайл, не видя взгляда ее, стоявшей на коленях у могильного камня, не видя выражения, скользнувшего по ее лицу, словно облачко на фоне луны. — Я клянусь.
Потом он помолчал и пожал плечами.
— Но я умер в огне — и, взгляни, я все еще жив. Впрочем, Синовал поклялся не повторять этого.
— То, что было сделано однажды — куда легче сделать снова.
— Что ж, я также клянусь, что не позволю потревожить твой покой. Куда бы ты ни попал — ты этого заслуживаешь.
Марраго грустно улыбнулся и кивнул.
— Боюсь, что ты можешь быть прав. Давай поторапливаться. Мы не хотим, чтобы нас потревожили.
— Нас не потревожат. — сухо заметила Тиривайл. — Ночью патрули так далеко не заходят, а простые путники — тем более. У подножия этого холма было пять убийств, лишь за один прошедший месяц.
— "Минбарец больше не убьет минбарца." — усмехнулся Маррэйн. — Очередное пророчество Валена обратилось в прах.
— Поглощенное безумием. — горько прошептала Тиривайл. — Пора работать. Как только ваше святотатство закончится, ты можешь убираться, и мне больше не придется тебя видеть, Предатель.
Маррэйн посмотрел на нее.
— Чтобы смягчить твою ненависть ко мне — слова бесполезны, равно как и дела — как и мое отсутствие в твоей жизни. Загляни в свое сердце, моя леди, и может быть, ты увидишь на что направлена твоя истинная ненависть. Но ты права. Пора за работу.
Они принесли лопаты — бесшумные, хоть и медленные и приступили к работе.
Марраго работал, пока мог, но ему пришлось остановиться и долго отдыхать — его дыхание было хриплым и захлебывающимся. Маррэйн работал вовсю, ему помогали сильные мускулы и яростная воля. Он не мог смотреть на Тиривайл — огонь в ее глазу был невыносим также, как и шрамы на ее лице.
Его ум был так поглощен воспоминаниями и гневом, что он и не заметил, как они добрались до деревянного ящика, в котором Деленн похоронила ее любимого. Человеческий обычай, разумеется — и тот, что Маррэйн не мог понять по—настоящему. Воину нужен погребальный костер, великому воину — нужен великий костер. А не какой—то... ящик в земле.
Но это было обычаем людей... и слабых. Тем, чьи деяния не взывают к небесам, не требуется и пламени, чтобы осветить дорогу туда.
Он и Тиривайл очистили ящик, и он попробовал его открыть. Он не ждал запаха гнили — опасаться ему было нечего. Синовал защитил тело от разложения. Не будет ничего неприятного.
Они заставили крышку откинуться.
И замерли, потеряв дар речи.
Гроб был пустым.
Глава 3
Они все знали его. Где бы они ни были, что бы они не делали. Чувство...
...завершенности.
Все близилось к завершению.
То была война, в которой они сражались вечно, война была главным в их жизни. И — медленно поначалу, но быстрее теперь — она двигалась к развязке. Что будет после, если оно будет, это после...