Одинокие.
Вместе.
Она посмотрела на него. — Это ты. — вздохнула она. — Я... я не знала верить ли этому, или нет.
Я не знаю, верю ли в это сам. Иногда все кажется просто сном.
Она помедлила, задумавшись. Он смотрел на нее.
И пусть Вален ступает вместе с тобой, Джон.
Да. И с тобой... с тобой тоже.
Неожиданно, импульсивно она протянула руку и коснулась его. Ее рука была теплой. Он чувствовал как кровь неспешно струится под ее кожей. Ему показалось, что он чувствует, как бьется ее сердце.
— Я похожа на сон? — прошептала она.
— Нет. — ответил он. — Нет. Совершенно.
— Сны сыграли важную роль в наших жизнях, верно?
— Да. Сны... и кошмары. Деленн, сколько времени прошло? Синовал говорил, но я не хочу ему верить. Ты выглядишь... иначе. И дело не в волосах. Ты выглядишь... — Она не сказала ничего, и он опустил голову. — Двенадцать лет? — Она кивнула. — Я был мертв двенадцать лет. Если бы он сказал "тысяча" или "миллион" это были бы всего лишь числа, просто куча нулей, но двенадцать... это... это куда хуже. Я не видел, как ты стареешь. Я не видел, как старею я сам.
— Ты выглядишь таким же, как раньше.
— Знаю. Синовал... Я... Как он мог? Зачем ему это? Он не мог оставить меня в покое?
— Уверена, у него была причина. У таких, как он, всегда найдется причина. — В ее тоне явственно звучала горечь.
Я не знаю, куда ведёт меня судьба, и не знаю, куда я иду, и мне всё ещё не хватает Анны, и всегда будет... я знаю, однако... всю свою оставшуюся жизнь я хочу провести с тобой.
— Не хочу, чтобы мной манипулировали. — твердо сказал он. — С меня достаточно того, что было. Я хочу знать что происходит. Я хочу знать — почему все идет так, как идет.
— Да. — сказала она. Он взглянул в ее глаза и снова увидел сияющую глубокую зелень, потускневшую и потемневшую от событий, о которых он мог лишь гадать, но все так же прекрасную для него. Ее глаза наполнились непролитыми слезами.
Он осторожно протянул ей руку.
— Я не знаю этого места. — тихо проговорил он. — Но собираюсь прогуляться. Ты... ты хочешь пойти со мной?
Сердце не признаёт границ на карте, войн или политических партий. Сердце поступает так, как поступает!
— Джон. — прошептала она. — Столько всего случилось... так много. Столько огня, безумия и... столько смертей.
Так много изменилось.
"Вера поможет." Мне это нравится.
— Сказано столько того, что не возьмешь обратно. Сделано столько того, чего нельзя исправить.
Я люблю тебя, Деленн. Вот так. Я люблю тебя всем сердцем.
— Я не та что прежде. И я уже не смогу снова стать такой.
Я люблю тебя.
Он посмотрел на нее.
— Кем бы ты ни была. — прошептал он, с едва не разорвавшимся сердцем. — Меня это не волнует.
Я люблю тебя.
Она не приняла его руки, но она встала рядом. В молчании они вдвоем начали свой путь по темным коридорам Собора, и теперь они были чуточку светлее.
Здесь было тихо. Снаружи — шумно. Очень шумно. Крики, звуки пожаров и разрушения можно было услышать за многие мили. Но здесь, в освященном месте, под защитой разумов Безликих — это казалось очень далеким.
Л'Нир сейчас была неподвижна, ее лицо было воплощением созерцательного спокойствия. Тимов ей завидовала. Она пыталась быть спокойной. Она пыталась быть спокойной все эти годы, в той темной камере, но в конце концов, спокойствие ускользало от нее. В возрасте Л'Нир легко быть уверенным. С возрастом всё имеет тенденцию становиться... менее четким.
"Возьми себя в руки, женщина!" — прикрикнула она на себя. Ей слишком много надо сделать чтобы позволять себе ревность к какой—то нарнской девчонке. Она заметила, что барабанит пальцами по стене и с раздражением оборвала себя.
— Должно быть, вы прожили насыщенную жизнь. — неожиданно проговорила Л'Нир. Тимов вздрогнула. Нарнка молчала уже больше часа, пребывая в своем медитативном трансе. Ее легко было принять за статую.
— О чем вы?
— Все то, что вы испытали. Я немного завидую этому. Вы знали времена мира, времена великой радости. А в моей жизни всегда была война.
— Строго говоря, Республика Центавра воевала с твоим народом последние две сотни лет. Дитя, ты думаешь что я настолько стара? — горький сарказм был инстинктивным и она немедленно пожалела о сказанном, но было уже поздно.
— Были и мирные времена. Мы воевали не всегда. Должно быть, раньше вы были счастливы. Например, когда впервые вышли замуж.
Тимов фыркнула. Она провела с Лондо пять лет, прежде чем он женился на Даггайр. И даже в эти первые годы любви было не слишком много. Тогда Лондо был амбициозен, идеалистичен и намерен изменить Республику. Она должна была поддерживать его репутацию, помогать ему продвигать карьеру и, разумеется, выносить его наследников. Ее неудача по части последнего сыграла основную роль в его второй женитьбе. И третьей.