Все даты, касающиеся сражения на Калке, и даже сам год долгое время были предметом дискуссий. Кто-то из историков относил это событие к 1223 году, кто-то к 1224 году. Путаница произошла из-за того, что летописцы разных областей Руси вели отсчет нового года по-разному: одни на византийский манер, с 1 сентября, другие по-старинному, с 1 марта. Поэтому в одних источниках битва значится под 6371 годом, а в других под 6372-м. Сегодня большинство исследователей считают, что баталия произошла 31 мая 1223 г.
Возможно, дальнейшие события приняли бы менее катастрофический для Руси оборот, если б не одно постыдное обстоятельство.
Узнав о военных приготовлениях князей, монголы прислали парламентеров, которые сказали, что биться не из-за чего: никаких обид русским монголы не наносили, их городов и сел не занимали, а воюют только против половцев, которые причиняют много зла и Руси. По причинам, о которых мы можем лишь догадываться, князья убили этих послов, несмотря на их разумные речи. Скорее всего, инициатором злодейства был хан Котян. Возможно, приложил руку и Удатный. Зная его характер, резонно предположить, что мирное разрешение конфликта его вряд ли бы устроило.
Если до этого момента еще оставалась вероятность, что монголы уйдут от столкновения, то теперь сражение стало неизбежным.
По монгольским понятиям, умерщвление послов считалось худшим из преступлений (согласимся, что так оно и есть). Подобное кощунство ни в коем случае нельзя было оставлять безнаказанным.
За четыре года до Калки точно такую же ошибку совершили люди хорезмского шаха – истребили посольство Чингисхана. После этого монголы пошли на могущественное среднеазиатское государство войной и не прекратили ее до тех пор, пока от хорезмской державы не остались одни руины. Погибли сотни тысяч, а то и миллионы людей. Шах же заплатил за вероломство и престолом, и жизнью.
После гибели своих парламентеров монголы просто не могли уйти – великий хан им бы этого не простил. Наверное, Котян хорошо знал этот обычай, и расправа была учинена именно для того, чтобы враг не уклонился от боя. Во всяком случае, когда семнадцать дней спустя (русское войско было на марше) прибыли новые посланцы, этих смельчаков не тронули – было уже незачем. Они привезли формальное объявление войны, составленное в характерной для полководцев Чингисхана сдержанной манере: «Идете на нас? Что ж, идите. Мы вас не трогали. Над всеми нами Бог».
Через несколько дней передовые отряды вошли в соприкосновение, завязались стычки. Кажется, с обеих сторон в основном бились между собой половцы – часть кочевников присоединилась к монголам. Дружина Мстислава нанесла довольно большому контингенту какого-то хана Гамбяка, половца, поражение. Это окрылило русских, придало им уверенности в своих силах. Враг не казался слишком опасным. Те, кто видел «татар», сообщил, что это «простые ратники» (то есть не защищенные доспехами, которых у монгольских конников действительно не было).
Основные силы неприятеля стояли за рекой Калкой.
Неприятель
Пора объяснить, откуда в донских степях появились монголы, чей дом находился в нескольких тысячах километрах к востоку.
Возникновению и расширению великой азиатской империи будет посвящена следующая глава, пока же нам довольно вспомнить о войне, начавшейся после убийства хорезмцами послов Чингисхана.
Разбитый шах, спасаясь, бежал к Каспийскому морю. Вдогонку отправился корпус под командованием двух военачальников – Субэдея (главнокомандующего) и Джэбе. Шаха они не догнали, но назад вернулись лишь три года спустя. Возможно, у них был приказ посмотреть, что находится дальше к западу.
Монголы прошли через Кавказ, громя всех, кто оказывался на их пути, добрались до Великой Степи, где властвовали половцы, разбили и их. Хан Котян побежал жаловаться зятю – и произошло то, что произошло.
Численность монгольского войска более или менее понятна, поскольку в армии Чингисхана существовал строгий учет и порядок. У Субэдея и Джэбе было два тумена, в каждом по десять тысяч воинов. После долгого похода из-за боевых и естественных потерь войско наверняка поредело, но зато к нему присоединились отряды покоренных народов. В общем, в количественном отношении силы сторон, вероятно, были примерно равны.
Иное дело – качество. Армия Чингисхана была самым совершенным боевым механизмом своего времени (обстоятельный рассказ об этом впереди); русско-половецкая же рать представляла собой конгломерат вооруженных отрядов, действовавших вразброд и не имевших общего командования. Но даже если бы оно и существовало, ни киевский, ни галицкий Мстиславы никак не могли бы соперничать с Субэдеем, одним из величайших полководцев мировой истории.
Субэдей. Китайский средневековый рисунок
Субэдей (1175?–1249?), по подсчетам британского военного историка Б. Лиддела Харта, за свою долгую карьеру одержал победу в 65 битвах и завоевал 32 страны. Именно он, а не Чингисхан был лучшим монгольским военачальником.
Судьба этого человека удивительна. Он происходил из северных, лесных монголов, которые, в отличие от монголов степных, не были с детства приучены к жизни в седле и виртуозному владению луком. Поэтому первоначально Субэдей выдвинулся благодаря не столько удали, сколько уму. По одной из версий, с четырнадцати лет он состоял при будущем великом хане – на первых порах просто прислужником, распахивающим полог шатра. В этом качестве юноша мог наблюдать за ходом военных советов. В какой-то момент ему – возможно, по случайности – было дозволено высказать свое суждение. Видимо, оно оказалось ценным. Субэдей был храбр и со временем обучился воинскому искусству, так что получил почетную приставку к имени: «багатур» (богатырь), но богатырей у Чингисхана было много – больше, чем умных и ловких тактиков.
Во время войны с сильным племенем меркитов молодой сотник прикинулся перебежчиком и сообщил врагам ложные сведения, что стало причиной их разгрома. С этого эпизода и началось восхождение Субэдея. Чингисхан не придавал значения социальному и этническому происхождению соратников – только их личным качествам. Поэтому сотник быстро стал тысячником, затем темником, а впоследствии и главным полководцем.
Своих многочисленных побед Субэдей, как правило, добивался не силой, а умением: даже если у врагов имелось численное преимущество, он вел бой так, чтобы всегда иметь перевес в решающем пункте сражения. Эту беспроигрышную тактику Субэдей использует и на Калке.
Второй полководец, Джэбе, тоже был личностью легендарной. Его имя означало «Стрела».
Он принадлежал к племени тайчжиутов, враждовавшему с Чингисханом. Искусный стрелок, Джэбе во время боя ранил тогда еще не очень великого завоевателя в шею, чуть не переменив ход мировой истории. Попав в плен, смело признался в том, что стрелял именно он. Чингисхан, хорошо разбиравшийся в людях, не казнил отважного тайчжиута, а оставил при себе. Через пять лет Джэбе уже командовал тысячей воинов; через десять – водил целые армии.
Разгром
Вот с какими оппонентами пришлось иметь дело Мстиславу Галицкому, который вместе с ханом Котяном первым ринулся в бой. Удатный был так уверен в успехе, что даже не известил о своих намерениях Мстислава Киевского – очевидно, желал, чтобы вся слава досталась ему одному. «Сие излишнее славолюбие Героя столь знаменитого погубило наше войско», – пишет Карамзин.
Великий князь киевский обиделся – и остался на месте, а с ним и большинство других князей. Субэдею даже не пришлось маневрировать, чтобы обеспечить себе преимущество в центральном пункте сражения. Это произошло само собой.
Удатный был опытным и храбрым воином, но очень скоро оказался наголову разбит и побежал назад, к реке, вместе со своими половецкими союзниками. Там он совершил поступок, имевший роковые последствия для остальной части русского войска: переправившись через Калку, велел изрубить ладьи (или же – есть и такая версия – разрушил наплавную переправу из ладей), чтобы враги не смогли устроить преследование.