Выслушал я этих советников из министерства иностранных дел, поблагодарил и попрощался. Александра Михайловича попросил задержаться.
— Дорогой князь, а как вы сами, лично оцениваете знания предмета недавно присутствовавших здесь «специалистов»?
Бедный Горчаков, такого вопроса «в лоб» его чувствительная натура явно не ожидала. На вопрос Государя надо отвечать. Ответил бы прямо, что это наследие «кисельроде», так нет, честь мундира не позволяет. Начал что-то дипломатичное излагать. Пришлось его прервать.
— Александр Михайлович, я глубоко уважаю ваши таланты, представлять вещи завуалировано, но считаю, здесь они не уместны. Даю вам полгода сроку, для реорганизации и очистки вашего ведомства от подобных «специалистов». Чистку произвести капитальную, не взирая на лица и должности!
В глазах канцлера появились боевые огоньки, которые просматривались даже за стёклами его круглых очков, почти, как на известном рисунке Пушкина.
— Давно хотел задать вам вопрос, дорогой князь. После убийства нашего посла в Тегеране Александра Грибоедова, организованного Ост-Индской компанией и исполненной британским Посланником в Персии подполковником Макдональдом и начальником охраны британской миссии капитаном Рональдом Макдональдом с помощью прикормленной толпы религиозных фанатиков. Что говорили здесь в Петербурге?
— Ваше Императорское Величество, это случилось почти сорок лет назад, с тех пор много воды утекло, очень многое забылось….
Я начал закипать, нет, до того чтобы топать ногами, я ещё не дошёл, но уже был близок к этому.
— Тогда расскажите мне о более близкой истории, когда Машка Гурьева (Несельроде) организовала здесь в столице России антироссийский салон и затравила вашего однокашника по лицею.
Кажется, мне удалось содрать лакированную обёртку с Горчакова, он уже вполне нормальный человек, который не вполне может управлять своими эмоциями, да и Александра Сергеевича он искренне уважал и любил.
— Лучше вашего батюшки, покойного Александра Николаевича на этот вопрос трудно ответить, как известно это ему принадлежат слова: «Ну, так вот теперь знают автора анонимных писем, которые были причиной смерти Пушкина. Это графиня Нессельроде». — Лично моё мнение, я считаю, что всю эту про — иноземную мошку ваш дед — Николай I мог бы вымести из России, только моргнув Бенкендорфу! Одним махом!
Ну, наконец-то за многочисленными обёртками я увидел русского человека, вклад которого в нашу международную политику весьма значителен. Есть ещё в нем «порох в пороховницах», не каждый решиться помазаннику — Божьему вот так, правду в глаза выказать! Значит рано ещё менять канцлера! Это хорошо, потому что с людьми «напряг», нет ещё в государстве нужного количества специалистов.
— Вы знаете, Александр Михайлович, а ведь я с вами, пожалуй, соглашусь…. — Ладно, не будем о плохом, да и дед мой за неумеренное доверие к иноземцам наказан полной мерой. Надо жить дальше. Только сразу договоримся, когда мы в этом кабинете вдвоём, чтобы вы с себя всю эту дипломатическую шелуху сбрасывали и говорили, то что думаете, а не то что, по вашему мнению, Государь хотел бы услышать.
— Хорошо, Ваше Императорское Величество. Разрешите снова облачиться в профессиональную тогу?
— Облачайтесь, облачайтесь она вам сейчас пригодиться. Вот просмотрите, пожалуйста, это вам поручение, которое помимо визита шаха исполнить надо, не затягивая. — Александр Михайлович, надо этот документ надлежаще оформить и разослать, как только я дам «отмашку».
— Простите, что, что?!
— Подам сигнал, на отправку.
С этими словами я вручил канцлеру моей рукой переписанную, копию из блокнота «об отказе от условий Парижского мира», сопроводив её словами типа: «…вот набросал на досуге».
— Ваше Величество, позвольте мне с «этим» предварительно ознакомиться.
— Да, да конечно!
Сопение князя, раздавшееся через четверть часа, сообщило мне, что читка черновика закончена.
— Слушаю вас, уважаемый Александр Михайлович.
— Ваше Величество, вы полагаете, что Франция и Пруссия не будут возражать против этого документа?
— Да, об этом существует устная договорённость.
— Но Британия и Порта могут отказаться и выказать своё недовольство, а тут и до войны недалеко.
— Сами, в одиночку или в союзе с Портой они в войну не полезут, а бывшие союзники уже поняли, что их, их же руками и ограбили. Наполеон III, так мне прямо об этом и сказал.
— Это чрезвычайно рискованный шаг, Ваше Императорское Величество.
— Мужайтесь, дорогой граф. Наша с вами задача не подавать виду, что мы знаем о подготовке новой войны нашими «заклятыми друзьями». К сожалению, война обязательно будет, в Турции уже новый про-британски настроенный султан. Жалко людей и ресурсы, но новые мирные договора будут подписываться на наших условиях. Вам же их и подписывать придётся, так что вы с денонсацией статей работайте дипломатично, но жёстко. Не стесняйтесь! Сделайте упор на несоблюдение статей нашими противниками, а нас представьте как пострадавшую сторону.
— Ваше величество, но это как-то не очень красиво…. Я бы даже сказал, ну, в общем….
Моему министру явно не хватило слов для выражения, по отношению к существующим и будущим стандартным подходам британской дипломатии.
— Привыкайте дорогой граф, очень скоро это будет называться иначе. Дипломаты изобретут термин «двойные стандарты».
Бедный канцлер и кто это назвал его железным? Хотя по сравнению с «кисельвроде», действительно более твёрдым выглядит. Пора переводить тему разговора в более спокойное русло.
— Александр Михайлович, готовы уже ваши переговорщики к визиту шаха?
— Да, Ваше Императорское Величество. Все ваши предложения «обличены в дипломатические одежды», вот только переводчики с тюркского поздновато прибыли, но работают быстро и я думаю, что мы всё успеем сделать. Переводы текстов на фарси и французский уже завершены.
Эту мысль, сделать документы на четырёх языках мне «блокнот» подсказал. Тюркский для Насер-аль-Эддина — родной язык, но он не является языком дипломатии и государственным в Персии. Зато его хорошо наш гость понимает. Вот я и подумал, что сначала мы будем обсуждать наши дела с использованием его родного наречия. Мой славный помощник Авраамий Богданович, в своё время порекомендовал нескольких достойных людей для этих целей, жаль что они так поздно прибыли.
— Очень хорошо, будем считать, что с «персидской частью» нашего разговора мы закончили. Расскажите, пожалуйста, каковы наши успехи в Кабуле? Как себя чувствует эмир Афганистана Шер-Али-хан? Что делается и что сделано на перевалах Пешаварском, Кандагарском и Курамском? Я говорю не о военных объектах, а о формировании дружественных отношений с местным населением.
— Ваше Величество, ещё после событий 1842 года в этих местах отношение к британцам особое. Слишком много крови там было пролито. К совместным с их собственным эмиром работам по строительству укреплений против возможного британского нашествия люди относятся хорошо с понимание важности работ. Тем более, что для многих из них, заработанное на строительстве, единственный источник существования.
— Господь с вами, дорогой князь. О каких укреплениях речь идёт? Там только проходы, тропинки и дороги устраиваются, да ещё несколько строений, которые «караван-сарай» называются. Ни один военный в том строительстве фортификационных сооружений не определит. Ни в одном документе и близких наименований похожих на укрепления нет.
— Да, да конечно. Здесь в документации всё корректно исполнено, извините, оговорился. Беседовал как-то с нашей молодёжью Скобелевым, Федченко, Ионовым, ну и у них терминологию позаимствовал.
— Вам, можно. Только смотрите, чтобы эта терминология в вашем ведомстве до его полной очистки и реформирования прописку не получила.
— Конечно, как можно иначе, Ваше Императорское Величество! Всё будет в строгом соответствии с документами именоваться в дипломатии всегда так!
Непал зажат между двумя самыми населёнными странами мира. К северу от него находится Тибет — автономный регион КНР, а по южной границе, с запада на восток, Непал граничит с индийскими штатами Уттаранчал, Уттар-Прадеш, Бихар, Западная Бенгалия и Сикким.