Я спросила с ухмылкой:
- Поэтому ты ведешь себя, как избалованный шут?
Улыбка Лодина стала шире, и я подумала, что с такой внешностью ему нужно быть королем, только с характером придется что-то сделать. Он заметил, как разглядываю его и проговорил довольно:
- Именно. А еще потому, что в двадцать лет узнал, что вообще не человек.
- Как? – выдохнула я.
- Вообще было забавно, - стал рассказывать он. – Две недели кашлял. Никто не мог помочь. А кашлял так, что слуги на нижних этажах спать не могли.
Я протянула впечатленно:
- У тебя и слуги есть?
- Есть, - сказал он. – Но я не об этом. В общем, кашлял, кашлял. Маг Верхнего пути ничего не нашел, сказал, переживаю много. Или наоборот, бездельничаю. От того и кашель. Дал какое-то снадобье и отправил домой. Снадобье я выпил. Но кашель как был, так и остался. Тогда мать в тайне от отца, отправила меня к одной ведьме в Гнилую пасть.
Я охнула, прижав ладонь к губам, а Лодин продолжил:
- Да-да. Именно туда. О дороге говорить не буду. Скажу лишь что девушкам туда лучше не соваться. В общем, эта ведьма возилась со мной неделю, а на седьмой день вдруг давай орать. Мол, вздумал над ней шутить.
- Почему? – удивленно спросила я.
Лодин переступил поросший мхом пенек и сказал:
- Не знаю. Говорит, я вообще не человек, а ветер, принявший человечий облик. И пришел подшутить над ней, а она старая и уставшая. В общем отругала, сказала, чтоб в таком виде больше к ней не являлся.
- Как-то несправедливо, - заметила я. – Ты ведь сам не знал. Какое право она имела на тебя кричать?
Он сдвинул плечами и усмехнулся.
- Значит, ты на моей стороне? Приятно. Но вообще у нее было интересно. Много нового услышал. Точнее, подслушал. Ты, например, знала, что коты, вороны и яги могут перемещаться между мирами без Вормхола и цветков?
Я даже охнула, прикрыл рот ладонью. Потом спросила, не веря ушам:
- Но как это? Почему Фарбус ничего не сказал?
Лодин отмахнулся и произнес:
- Он и не должен был. Коты, вороны и яги это… как бы… Слово какое-то ведьма говорила… тренценде… трансцендентальное… Не помню. Они, вроде, и во всех мирах, и одновременно не принадлежат ни одному. Она еще кого-то называла. Но я не запомнил. Слишком замороченная ведьма.
- А разве они не могут сами забрать этот цветок? – спросила я.
Ветер показал головой.
- Видимо, не могут, если стихий посылают. Да и не видел я котов, который букеты рвут.
- А яги? – не отступала я, не имея понятия, кто это такие.
- Не чувствуют, - уверенно сообщил Лодин. – Фарбус говорит, только стихия может ощутить запах цветка. Да и кто знает, может, в Подмире их нет. Как в Гнилой пасти или в Верхнем пути. Кто знает, где яги еще остались. А вообще, мне жилось спокойно, пока та ведьма не вправила мозги. Но я не жалуюсь.
Он подмигнул, а я вздохнула. В голове промелькнули образы из детства, когда никто из детей не хотел со мной играть после того, как случайно подожгла волосы пастушьему сыну. Всего лишь макушку, а он вопил так, словно обожгли, как петуха перед варкой.
Когда заметила, как Лодин на меня вопросительно смотрит, проговорила:
- Что ж, тебе повезло больше.
Он пожал плечами, подняв взгляд на спину Фила, который идет далеко впереди и даже не оглядывается.
- Может быть, - сказал ветер. – Твоя очередь вещать.
- Да нечего вещать, - бросила я. - Ты почти все знаешь.
- Но все-таки.
Я покосилась недовольно, но он смотрит выжидательно, такой точно не отстанет.
- Ладно, - сказала я. – Слушай. Но тут ничего интересного. Родилась в той избе, где ты сегодня продырявил крышу. Мать растила меня одна. Друзей нет. Все с детства боялись, что подожгу. А дом и так находится на самом отшибе. Так что общения с собой было предостаточно.
- Сочувствую.
- Да нечему, - фыркнула я. – Уж лучше одной, чем с толпами зевак, которые хотят поглазеть на вспыхивающую девушку. Потому, что платье на ней сгорает до нитки.
Лодин снова расплылся в улыбке. На плечо села жирная муха, он замахал на нее, муха поднялась и с недовольным жужжанием улетела в ветки.