— Да, вы мне еще не рассказали, как вам удалось меня найти. Откуда вы узнали, что я сижу в этой дыре?
— Позвонила какая–то женщина, не пожелавшая назвать себя. Она сказала: “Если вы хотите спасти Мэллоя, то делать это надо поскорее. Его отвезли в шахту Монте—Верде”. И повесила трубку. Я даже не успела спросить ни кто она такая, ни источник информации. Я схватила фонарь и револьвер и помчалась как оглашенная… — Тут подбородок Паулы сокрушенно нырнул вниз. — Безусловно, мне надо было предупредить Миффлина, но я совершенно потеряла голову, Вик. Я уже плохо соображала, что делаю…
— Все прекрасно. Вы здесь, я — свободен. Чего еще желать?
— Но ведь это очень важно. Я блуждала этим кошмарным лабиринтом не один час. Просто повезло, что я услышала крик. Я уже сама взвыть собиралась… Вы даже не представляете, насколько все эти галереи похожи одна на другую.
— Ничего, распутаем и этот клубок, мы выберемся. В общем, пошли.
— А это что такое?
Она заметила лохмотья.
— Это Лют Феррис, — ответил я, приближаясь на негнущихся ногах. Освещаю останки — даже череп изглодан. На лбу маленькая круглая дырочка. Значит они его предварительно убили. Спрашивается, зачем?! Да, придется притащить сюда Миффлина.
Паула разглядывает кучку костей.
— Это крысы? — спросила она неожиданно низким и хриплым голосом.
— Крысы или еще какие–нибудь животные. Идемте! В путь!
Она смотрит на туннель, не скрывая страха.
— А на нас они не нападут, Вик?
— Нет. Нас они не тронут. Идемте же.
Идем, светя моим фонарем. Луч слишком тусклый, но кто знает, сколько нам потребуется времени, чтобы отыскать выход? Фонарь Паулы нам еще пригодится.
Примерно на середине туннеля вдруг слева появляется еще один проход. Вспоминаю, что Дедрик здесь поворачивал.
— Сюда, — командую.
— А почему не прямо?
— Дедрик сворачивал здесь.
Поворачиваем и проходим метров пятьдесят. И вдруг оказываемся перед очередной галереей, ведущей и вправо, и влево.
— А теперь что делать?
— Выбирайте вы. Мне трудно отдать предпочтение той или иной.
— Тогда идемте направо.
Сворачиваем вправо. Земля под ногами неровная. И тут я замечаю, что галерея постепенно углубляется вниз.
— Стойте. Мы опускаемся под землю. Лучше вернуться и продолжить путь в обратном направлении.
— Теперь вы понимаете? — В ее голосе появились тревожные нотки, что бывало у нее крайне редко. — Я вот так же сбивалась несколько раз с дороги. Я проблуждала не один час…
— Пошли!
Возвращаемся к знакомому перекрестку и идем влево. Но минут через пять упираемся в каменную стену.
— М-мне кажется, что вы такой же невезучий, как и я, — произносит с задышкой Паула.
— Не расстраивайтесь…
Стараюсь быть заботливее по отношению к Пауле. Обычно она невозмутимо спокойна, прекрасно владеет собой. Но сейчас, похоже, она на грани нервного срыва…
— Второй туннель может сначала опускаться, а затем вести на поверхность, — выдвигаю предположение. — Сейчас поглядим…
— Ну какая же я дура, что пришла сюда одна. — Она вцепилась мне в руку. — Как это я не додумалась привести Миффлина? Мы заблудились, Вик. И можем бродить вот так неделями…
— Идемте, — в моем голосе сухость. — Сейчас не время заниматься глупостями. Еще минут десять — и мы окажемся на поверхности.
Она пытается подавить свою нервозность и когда опять заговаривает, голос ее уже обретает твердость.
— Мне стыдно, Вик, что я дала волю эмоциям. Но меня страшит наше блуждание под землей. Такое ощущение, словно мы тут замурованы.
— Понимаю. Но сейчас надо набраться мужества. Если мы начнем предаваться скорби по своей судьбе, то мы пропали. Идемте…
Беру ее за руку — и дальше в путь.
Наклон все круче, кажется, что мы опускаемся в бездонный колодец.
Вдруг мой фонарь гаснет.
Паула впивается в мою руку с каким–то придушенным воплем.
— Да ничего особенного не случилось, — говорю как можно спокойнее. — Включите ваш. Рано или поздно батарейка должна была иссякнуть. Даже удивительно, что она протянула столько времени.
Она подает мне фонарик.
— Надо поторапливаться, Вик, фонаря надолго не хватит.
— Главное не волнуйтесь. Он прослужит нам ровно столько, сколько потребуется.
От одной мысли, что Пауле нужна моя поддержка, я ощутил прилив гордости. Убыстряем шаг, понимая, что если фонарь и в самом деле погаснет, то положение наше будет аховое.
Но чем дальше мы идем, тем разреженнее становится воздух. Да и своды галереи с каждым шагом опускаются все ниже.