— У-у, студень вместо мозга! — выругал я себя. — Да, видимо, полиция ничего не потеряла с моим уходом.
Я пожал плечами, но продолжал свой путь — возвращаться уже не было смысла.
Уоррен—Спрингс оказался немногим больше городка, где я застрял. Он раскинулся вокруг площадки, где старые и величественные деревья старались спрятать от глаз уродливые здания суда, воздвигнутые еще на рубеже веков. В третьем часу знойного июльского дня здесь жарило как в пекле.
Найти автостоянку оказалось нетрудно, и, оставив машину, я сразу же нырнул в ближайшую аптеку. Заказав неизбежную порцию кока–колы, я вошел в телефонную будку.
В телефонной книге значилось два Спрейга. По первому телефону мне никто не ответил, а второй откликнулся детским голосом, который, шепелявя, заявил, что мама ушла в магазин, а сама она никогда не слышала о женщине по имени Цинтия Спрейг.
Я наменял еще несколько монеток для автомата и позвонил местному попечителю школ. Его не оказалось на месте, а его жена тоже не знала, была ли раньше среди учителей Цинтия Спрейг или нет.
— Вам следовало бы обратиться к секретарю моего супруга, — сказала она напоследок. — Она работает с ним уже лет пятнадцать и, наверное, смогла бы вам помочь.
— Отлично! — сказал я. — А где я смогу ее найти?
— Ее зовут Эллен Бизли, и летом она всегда прирабатывает в конторе телефонной компании. Она находится на Стюард–стрит, почти рядом с площадью, на северной стороне.
— Большое спасибо! — поблагодарил я ее.
Эллен Бизли оказалась женщиной лет сорока, с миниатюрным личиком, крохотным ротиком, похожим на бутон, и серьезным, но дружелюбным взглядом. Она подняла на меня глаза и вопросительно улыбнулась.
— Я не по телефонным делам, — сказал я. — Я разыскиваю девушку, которая учительствовала в вашем городе, а вы, как мне сказали, в курсе всех дел. У вас не нашлось бы времени выпить чашечку кофе?
— Пожалуй, — сказала она.
Прямо за углом, на площади, находилось кафе с кондиционером; мы сели за столик в глубине зала и заказали кофе. Я предложил ей сигарету, но она с виноватой улыбкой отказалась.
— Имя этой молодой женщины — Цинтия Спрейг, — сказал я. — И если она здесь учительствовала, то это было три или четыре года назад.
Она наморщила лобик и задумалась:
— А вы не знаете, в каких классах она работала? Во второй ступени или в начальной школе?
— Точно не знаю. Но судя по тому, что она была довольно молодой — ей было не больше 24–25, — она, скорее всего, работала в начальных классах. Она была замужем, но я не знаю, как звали ее мужа по имени.
— О, я, кажется, догадываюсь, о ком вы говорите, — сказала она быстро. — Правда, она не была учительницей — по крайней мере последние два года, что жила здесь, — она была замужем за учителем. Ее муж был директором средней школы. Роберт Спрейг. Теперь я вспоминаю — ее девичье имя было Цинтия Форрест.
— Она долго здесь прожила?
— Пожалуй, порядочно. Кажется, она с матерью приехала сюда из Джорджии. Получив аттестат, Цинтия начала преподавать в третьем классе. Это было — дайте вспомнить — в 1950 году. Мне кажется, что вышла она замуж за Роберта Спрейга в 52–м, весной, и оставила преподавание. И так было до тех пор, пока он не погиб…
Я быстро поднял глаза:
— Погиб?
Она кивнула:
— Несчастный случай. Видите ли, во многих старых домах нет центрального отопления, и Спрейги согревали воду в ванне с помощью портативного электронагревателя. Миссис Спрейг услышала, как ее муж упал, и бросилась в ванную. Нагреватель лежал рядом с ним в воде. Должно быть, он хотел выключить его или включить, сидя в ванне…
“Как все просто! — подумал я, — взрослый человек и настолько глуп или неосторожен?”
Вот в этот момент я окончательно понял, что нахожусь на правильном пути.
Если бы полиция и страховая компания заглянули в дело поглубже и попристальнее…
— И когда же это случилось? — спросил я. — Вы помните?
— …Они были женаты около двух лет, значит, это было где–то в 54–м. В январе или феврале. Я была на похоронах… Помню, что было очень холодно, дул северо–западный ветер… Она была совершенно убита…
— А в школу она не вернулась?
— Нет… Мистер Спелл предлагал ей любую работу до начала следующего семестра, а потом она смогла бы снова взять третий класс, но она отказалась. Мать ее умерла за год до этого, и ее ничто больше не удерживало. Вскоре после похорон она уехала. Наверное, в конце февраля.