— У меня впечатление, что вы уже к ней обращались. Мне кажется, что она давала вам по двести долларов в неделю, не так ли?
Шерман улыбнулся.
— Я никогда не выдаю своих клиентов, но так как она, по–видимому, ввела вас в курс дела, могу сказать что да. У нас с ней была маленькая договоренность. Предложение, которое я собираюсь сделать теперь, гораздо серьезнее. Дело сводится к тому, чтобы сразу выплатить всю сумму, а не выдавать по двести долларов в неделю.
— Не думаю, чтобы она смогла заплатить.
— Может быть, в таком случае вы сочтете возможным помочь ей?
Энглиш сел и закурил сигарету.
— А во сколько вы оцениваете свои сведения? — спросил он, бросая спичку в огонь.
— От вас, я считаю, будет благоразумно потребовать двести пятьдесят тысяч долларов. Но если мне придется иметь дело с ней, то я не уверен, что газеты не узнают о том, что ваш брат поднимался на поприще шантажиста. За определенную сумму я могу дать вам гарантию, что они ничего не узнают.
Энглиш скрестил ноги. Казалось, у него было отличное настроение, а когда он заговорил, в его голосе прозвучала легкая насмешка.
— А разве так уже необходимо входить во все детали? — спросил он. — Мы с вами должны обсудить только один вопрос. Каким образом Рой вошел в контакт с вами?
— На подобные детали я не считаю нужным тратить время, — возразил Шерман.
— О, у нас его достаточно, и мы можем поговорить обо всем. Как Рой вошел в вашу компанию?
— Ваш брат хотел легким путем получать деньги. А его агентство отлично подходило для приема моих клиентов. Я хорошо оплачивал труды вашего брата. Он получал десять процентов комиссионных.
— Понимаю. И он решил, что ему недостаточно десяти процентов? Ему хотелось большего, и он не отдавал вам все, что получал. Он намеревался уехать вместе со своей секретаршей Мэри Севит и постарался собрать как можно больше денег. Вы заметили это и решили проучить его. Семнадцатого вечером вы застрелили его, инсценировали самоубийство, а прежде чем уйти, стерли отпечатки ваших пальцев и забрали досье, где фигурировали фамилии “клиентов”. Это так?
Шерман продолжал улыбаться.
— Это примерно так, — сказал он. — Конечно, я не буду свидетельствовать об этом перед судом, но между нами… Это похоже на то, что произошло.
Энглиш утвердительно кивнул и пустил к потолку струю дыма.
— Потом вы отправились на Ист Пласс, сорок пять, где жила Мэри Севит. Вы задушили ее и повесили на двери ванной комнаты. Думаю, вы задушили ее потому, что она была в курсе деятельности Роя и могла сказать полиции, что у вас была причина убить его.
— Не могу не отдать вам должное: вы замечательно информированы обо всем, мистер Энглиш, — проговорил Шерман.
— В конце дня некий Хеннеси пришел в контору, — продолжал Энглиш, — чтобы заплатить свой взнос. Он встретился с человеком, который теперь руководит агентством, и тому удалось заставить его заговорить. Вы как–то ухитрились присутствовать при их разговоре, а потом убили Хеннеси, задавив его машиной, когда от! шел домой. Перед смертью Хеннеси рассказал о некой Мэй Митчел, которая тоже стала вашей жертвой. Часом позже вы подстерегли ее на улице и закололи ножом…
Наступило долгое молчание. Шерман рассматривал Энглиша. Теперь его улыбка исчезла, взгляд стал жестким.
— Все это очень интересно, мистер Энглиш, — наконец проговорил он, — но не вернуться ли к теме? Время идет, а у меня через полчаса свидание.
Энглиш улыбнулся.
— Уж не думаете ли вы всерьез, что заставите меня “петь”?
— Ну, конечно же, да, — ответил Шерман. — Вы легко можете найти четверть миллиона. И избегнете многих неприятностей. До сего времени вы пользовались в городе всеобщим уважением. Вы хотите дать госпиталю свое имя. Вы сделали много полезного, и вам будет очень жаль замарать репутацию из–за бесчестного брата. По моему мнению, с вашей стороны будет просто глупо не войти со мной в соглашение.
— Но это не я должен договариваться с вами, а вы со мной, — спокойно возразил Энглиш.
— Что вы хотите этим сказать? — удивленно спросил Шерман.
— В течение последних четырех дней вы убили четырех человек. Я держу вашу жизнь в своих руках.
У Шермана вырвался возглас нетерпения.
— Что за вздор! Между подозрениями и доказательствами лежит пропасть.
— Мне не надо будет ничего доказывать. Это вы должны будете доказывать, что никого не убивали.
— У меня впечатление, что мы зря теряем время, — резким тоном сказал Шерман. — Вы будете платить, или мне обратиться к вашей любовнице?