— В половине девятого. Я не смогу прийти к тебе сегодня вечером.
Они вышли в коридор.
III
Чик Эган остановил “кадиллак” перед входом в “Тур—Лржент”.
— Приедешь за мной в десять тридцать, Чик.
— Вы не хотите, чтобы я зашел с вами, патрон? — спросил Чик, обшаривая маленькими глазками тротуар.
Энглиш покачал головой.
— Нет, Чик, здесь я ничем не рискую. Вот когда мы отъедем, смотри в оба.
— Я всегда смотрю в оба! — буркнул Чик. — Значит, в десять тридцать?
— Я буду ждать тебя в фойе.
Чик вышел из машины, посмотрел по сторонам, не вынимая руку из кармана, открыл дверцу и замер, наблюдая за Энглишем, который быстро пересек тротуар и вошел в ресторан.
— Добрый вечер, сенатор, — приветствовал он Бомонта. — На этот раз я не заставил вас ждать?
— Как дела, Ник?
— Очень хорошо.
Бомонт закурил сигарету. Вид у него был недовольный.
— Вы не должны были откладывать совещание, Ник. Райс в бешенстве.
— Я в этом не сомневался.
— Я вас предупреждаю, что они не будут долго терпеть подобные вещи… Он мне так и сказал.
— Выпейте “хайбол”, это вас успокоит.
— Райс сказал мне, что настало время забить в вас первый гвоздь и что он с удовольствием сделал бы это сам.
— А как он думает взяться за это? Я имею в виду гвоздь. — Энглиш холодно улыбнулся.
— Этого он мне не сказал, но я знаю, что у него был разговор с прокурором. Он в курсе всего, что касается Роя.
Лицо Энглиша помрачнело.
— Как так?
— Он слышал разговоры о шантаже. Он хочет, чтобы прокурор начал следствие.
Энглиш пожал плечами.
— Тут нечего расследовать. Пусть делает, что хочет, но если не сможет доказать, я буду преследовать его за клевету.
— Именно это я ему и сказал, — кивнул Бомонт. — Он был в ярости. Однако, Ник, если во всем этом есть хоть доля правды…
— Не говорите глупостей, — резко сказал Энглиш. — Райс не в состоянии доказать, что Рой был шантажистом.
— Ну что ж, я очень рад это слышать! Вы говорите мне правду, Ник?
— Ну конечно! Он ничего не сможет доказать.
— А девушка? Секретарша Роя?
— С ней все в порядке. Ни пресса, ни прокурор не смогли связать ее с Роем. Морили честно заработал свои пять тысяч долларов. Так что, прошу вас, не расстраивайте себя подобными вопросами.
— Легко сказать, — проворчал Бомонт. — Мне ведь тоже надо думать о моем положении в этой ситуации… Ну вот, — прибавил он, — стоит заговорить о волке… Вот и Райс собственной персоной.
Энглиш поднял глаза.
На пороге стоял мужчина лет шестидесяти, полный, коренастый. Он разговаривал с красивой девушкой, одетой в вечернее платье, поверх которого была накинута голубая норка.
— Хотелось бы мне знать, купил он эту норку или взял напрокат, — кривя уголки губ, произнес Энглиш. — Это Лола Вегас. Она танцевала в “Голден—Эпл”, пока я не вышвырнул ее оттуда.
— Не говорите так громко, ради бога! — прошептал Бомонт.
Райс подошел к стойке бара и приветствовал их чуть заметным кивком. Энглиш ответил на его приветствие, подняв руку. Он помахал также Лоле, которая бросила на него злобный взгляд и отвернулась.
— Когда она стала так усердно гоняться за дичью, что это стало сказываться на ее работе, я решил, что для нее настало время переменить место охоты, — продолжал Энглиш. — Она до сих пор не простила мне этого.
Бомонт поспешил переменить тему разговора. В течение получаса он говорил о своих делах, а потом Энглиш, подняв глаза, заметил Корину, остановившуюся на пороге бара.
— Вот жена Роя, — сказал он. — Сегодня я последний раз — в этом ресторане. Кажется, здесь собрался весь цвет этого города.
Бомонт повернулся.
— Боже мой! Ведь она мертвецки пьяна! — содрогнулся он. — И идет к нам.
Энглиш отодвинул кресло и пошел навстречу Корине, которая приближалась неверной походкой.
— Добрый вечер, — сказал Энглиш, — улыбаясь. — Вы одна? Не хотите ли составить нам компанию?
— Добрый вечер, мерзавец! — громко ответила она. — Я предпочитаю сесть в одну клетку с тигром, чем рядом с вами!
Шум в баре приутих. Все взоры обратились к Энглишу, который не переставал улыбаться.
— Мне очень жаль, Корина, но я не могу разговаривать с вами в подобном тоне.
Он повернулся к своему столику.
— Не уходите, — сказала Корина. — Мне многое надо сказать вам.
Возле стойки бара возник мужчина в смокинге. Он бросил взгляд на Энглиша и шепнул бармену несколько слов.