Труба и карниз были мокрыми и скользкими. Но это был для Шермана единственный способ избавиться от преследования.
Он вытянул руку и начал медленно наклоняться, пока тело его не приняло почти горизонтальное положение. Потом ноги его оторвались от опоры, и он повис на руках.
С легкостью гимнаста Шерман передвигался на руках, и так достиг водосточной трубы.
Когда он переходил с карниза на вертикальную трубу, его правая рука сорвалась, и он удержался на одной левой. Глядя в черную бездну под ним, он продолжал размеренно жевать резинку, совершенно спокойный и уверенный в себе. Он обхватил трубу коленями, и только тогда освободил левую руку.
Девятью метрами ниже находилась плоская крыша ресторана, расположенного в том же здании. Отдохнув минуту другую, он продолжал спуск и вскоре достиг крыши. Согнувшись, он быстро добрался до края крыши, а потом по пожарной лестнице спустился вниз.
Оказавшись на темной улочке, заставленной коробками и ящиками, Шерман бесшумно двинулся вперед. Дойдя до угла, он осторожно выглянул.
В тридцати метрах по левой стороне находился вход в здание, где была его квартира. Агент по–прежнему стоял на своем посту, не спуская глаз с двери.
Шерман глубже надвинул на глаза шляпу и, стараясь все время держаться в тени, стал удаляться. Он был похож на краба, спешащего покинуть опасное место. Мужчина в парадном не смотрел в его сторону, и Шерман, свернув за угол, удовлетворенно вздохнул.
Теперь можно приняться за осуществление плана.
Отойдя на приличное расстояние, он остановил такси.
— На Седьмую улицу, дом пять, — бросил он водителю.
V
Юлия подняла глаза и посмотрела на будильник: девять часов три минуты.
— Еще не время? — спросил Гарри Винс, притягивая ее к себе. — Сегодня Энглиш будет занят долго. А если ты не пойдешь в клуб?
— Не думаю, что это понравится Нику, — сказала Юлия, прекрасно понимая, что и сама не захотела бы оставить клуб. — К тому же, если я не буду работать, он захочет проводить со мной больше времени, Гарри.
— Что ж, весьма возможно, — грустно проговорил Гарри. — В сущности, я должен быть благодарен и за то малое, что ты мне уделяешь.
— Разве это “малое”, мой дорогой?
— Ты хорошо понимаешь, что я хочу сказать. Я хочу, чтобы ты была только моей, чтобы ты всегда была со мной.
— Я тоже, — сказала Юлия, но не очень уверенно.
— О, милая! — Гарри часто задышал. — Забудь этот проклятый клуб хоть бы на сегодняшний вечер. Останься со мной.
— Мне нужно быть там, Гарри. Иначе они поинтересуются, куда это я пропала. И если они позвонят Нику…
— Да, согласен, — вздохнув, ответил Гарри.
— Не сердись, мой дорогой. — Юлия осторожно отодвинулась от него и села. — Нужно быть благоразумными.
— О да, нам нужно быть благоразумными, — с горечью повторил Гарри. — Но как это сделать?
Она с улыбкой повернулась к нему.
— Я обожаю эту комнату. Я люблю огонь в этом камине и я люблю тебя, мой дорогой.
Гарри обнял ее.
— Я схожу с ума, Юлия! И ты… ты все же опаздываешь сегодня!
— Тогда скорей, мой любимый!
Время для них, казалось, замерло. В комнате лишь их напряженное дыхание да тихие стоны Юлии.
Неожиданно Гарри почувствовал, как ее ногти впились ему в плечи, а тело напряглось.
— Что это? — спросила Юлия.
Она оперлась на обе руки и приподнялась, напряженно вглядываясь в темноту.
— Что с тобой? — спросил Гарри.
— Я что–то услышала.
Даже при слабом свете камина он увидел, как побледнело лицо Юлии.
— Кто–то есть в квартире, — прошептала она.
— Это невозможно. Дверь заперта. Ты просто слышала чьи–то голоса.
— Нет, Гарри, кто–то есть, — настаивала Юлия, сжимая его руку. — Я уверена!
Он колебался: а что, если Энглишу удалось войти сюда? Что, если он открыл дверь? Гарри откинул покрывало, спустил ноги на пол и протянул руку, чтобы взять халат…
Роджер Шерман появился на пороге. Он приближался, как привидение, держа кольт в правой руке. Его плащ был совершенно мокрым, со шляпы капала вода.
— Не двигайтесь! — приказал он.
Гарри невольно почувствовал облегчение, когда увидел, что перед ним не Энглиш.
— Убирайтесь отсюда! — закричал он не совсем уверенно, не спуская глаз с кольта.
Шерман подошел к креслу, стоявшему около камина, и сел. Движения его были спокойные и непринужденные.
— Оставайтесь на месте, — сказал он, закидывая ногу на ногу. — И не делайте глупостей.