Итак, в наличии имелись: длинная стеганая куртка с капюшоном и коротенькая кожаная. На стеганой молния ходит туго, заедает, иногда вообще не расстегивается. Элла представила себе лицо Катерины Романовны, когда она снимет куртку через голову, и решила остановиться на кожаной.
Однако сентябрь в этом году удивительно холодный, что-то там синоптики говорили о циклонах, антициклонах и глобальном потеплении. Вот почему, интересно: если глобальное потепление, то сентябрь неправдоподобно холодный? Кажется, синоптики сами объяснить такое не могут.
Стало быть, под кожаную куртку нужно надеть что-нибудь теплое. И Элла достала свитер, который нашелся в самом дальнем углу шкафа. Она купила его у бабули, что стояла возле метро.
Свитер был из некрашеной серой шерсти, но связан сложно, с косичками вдоль и поперек.
«Бери, – сказала бабушка, – внучке вязала, а она, вишь, говорит, что немодное. А теплый – хоть зимой ходи вместо шубы».
Элле понравились вывязанные косички, но свитер явственно пахнул овцой.
«Зато видно, что шерсть натуральная, – сказала бабуля, – полежит немного и выветрится».
Сейчас Элла натянула свитер, он был здорово велик. Вот интересно, с чего это она такая худая? Ест много, а все не в коня корм. Запах овцы присутствовал, может на улице лучше будет?
Она поглядела на себя в зеркало. Волосы растрепаны, глаза какие-то дикие. Она попыталась разгрести это безобразие щеткой, удалось с трудом. Заколоть их или забрать в хвост? Она порылась в тумбочке, нашла только сломанную заколку, но зато отыскался патрончик неупотребляемой губной помады. Тушь безнадежно засохла, так что Элла подвела глаза, накрасила губы и решила, что так сойдет. Ну не на смотрины же ее приглашают, в самом деле!
Издательство «Муравей» занимало две квартиры в большом «сталинском» доме неподалеку от метро «Лесная».
Элла вошла во двор, нашла нужный подъезд.
На табло домофона была отдельная кнопка, рядом с которой был нарисован симпатичный, утомленный непосильным трудом большеголовый муравей.
Элла нажала на эту кнопку, услышав голос секретарши Милы, представилась и вошла в открывшуюся дверь.
Издательство располагалось на третьем этаже.
Элла поднялась по лестнице, прошла по редакционному коридору, постучала и вошла в приемную. Секретарша Мила делала сразу три дела: что-то жевала, разговаривала по телефону и орудовала пинцетом, выщипывая брови.
– Ты чего явилась? – осведомилась Мила, недовольная, что ей помешали.
– И ты здравствуй! – ответила Элла. – А меня, вообще-то, Катерина Романовна вызвала, говорила, что очень срочно. Что приехал автор и хочет непременно со мной поговорить.
– Катерина? – недоверчиво переспросила секретарша. – Вообще-то она в типографию уехала, там какой-то форс-мажор. Но обязательно вернется, потому что в три должен приехать Новосильцев.
Новосильцев был хозяином издательства, появлялся здесь нечасто, потому что у него было еще много предприятий, а издательство почти на последнем месте, как он сам говорил, «держу для души».
Разумеется, не Элле говорил, она его вообще всего пару раз видела, и то издалека. Так что к трем часам Катерина будет как штык. Но сейчас еще только половина второго.
– А где автор?
– Который?
– Автор «Часов Фрейда».
– Ах, этот… – Мила округлила глаза и перешла на шепот. – Вообще-то он где-то здесь, но где точно – не знаю. Его ведь никто не знает в лицо, представляешь? Строит из себя загадочную личность, Железную Маску… пиарится, в общем! Ну, ты подожди, раз уж приехала. К трем Катерина точно должна вернуться. Можешь у меня посидеть.
Сидеть в приемной Элле не хотелось.
Милка была девицей в общем неплохой, но удивительно болтливой, и могла кого угодно заговорить до полусмерти. Как начнет все сплетни пересказывать да на Катерину жаловаться, так и не остановить ее. Поэтому Элла поблагодарила ее и сказала, что хочет пока зайти в компьютерный отдел, посоветоваться с Сергеем – якобы у нее какие-то проблемы с компьютером.
– С Сергеем? – переспросила Мила. – Сочувствую… тот еще зануда. Кстати, у меня хорошее печенье есть, один автор принес, у которого книжка по кулинарии вышла. Угощайся!
– Давай! – оживилась Элла, потому что снова хотела есть.
– Вот гляжу я на тебя, – вздохнула Милка, – ешь что хочешь, а худая ты, как спица. Вот куда у тебя все девается?
– Зависть – плохое чувство, так и заболеть можно! – Элла взяла из коробки печенье и вышла в коридор, а там, хрустя печеньем, направилась к кофейному автомату. Печенье и правда было выше всяческих похвал, видно, автор книжки по кулинарии дело свое знал.
Возле автомата стоял высокий, немного сутулый мужчина средних лет, с трехдневной щетиной на щеках, в мятом твидовом пиджаке. Элла с ним вполголоса поздоровалась, он ответил, скользнув по ней равнодушным взглядом. Мужчина взял стаканчик с эспрессо, отступил в сторону. Элла после недолгого колебания выбрала капучино.