К тому же, социальные анархисты всегда считали, что коллективизация может быть только добровольной. Если люди хотят работать индивидуально, то это не представляется проблемой (см. The Conquest of Bread, p. 61 и Act for Yourselves, pp. 104-5 а так же Errico Malatesta: His Life and Ideas, p. 99 and p. 103).). Социальные анархисты подчеркивают, что это ни в коем случае не противоречит их принципам или коммунистической природе желаемого ими общества, в котором исключения внедрены в самой системе прав пользования, желаемой обеими школами анархизма(подробнее см. в главе I.6.2). Кроме того, по мнению социальных анархистов, ассоциация существует ради людей, которые составляют ее; она – средство сотрудничества всех для удовлетворения потребностей каждого. Поэтому, все анархисты подчеркивают важность свободного соглашения и считают его основой анархического общества. То есть все анархисты согласятся с Бакуниным:
"Можно навязать коллективизм только рабам, - а тогда коллективизм становится отрицанием человечества. У свободного народа коллективизм может явиться лишь силою вещей, не по приказу свыше, а снизу и необходимо выдвинутый самими массами"[Bakunin на Анархизме, p. 200].
Если индивидуалисты хотят работать на себя и обмениваться товарами, социальные анархисты не возражают. А значит, мы можем сделать вывод, что две формы анархизма не взаимоисключают друг друга. Социальные анархисты признают право людей не присоединяться к коммуне, а анархо-индивидуалисты признают право людей объединить их имущество так, как они считают целесообразным, включая коммунистические ассоциации. Однако, если от имени свободы какой-либо человек захотел бы потребовать права собственности, чтобы эксплуатировать труд других, то социальные анархисты стали бы сопротивляться этой попытке возродить государственность под именем "свободы". Анархисты против "свободы" править! Словами Луиджи Галлеани:
"Когда под удобным прикрытием анархического индивидуализма, приветствуют идею господства, это софизм... Глашатаи господства предполагают практиковать индивидуализм от имени своего эго над послушным, покорным или инертным эго других". [The End of Anarchism?, p. 40]
Кроме того, социальные анархисты считают, что идея продажи средств производства подразумевает возможность возрождения частной собственности в анархическом обществе. На свободном рынке одни преуспевают, а другие терпят неудачу. Как утверждал Прудон, в состязании побеждает сильнейший. Если рыночная сила одной стороны слабее, чем другой, тогда любой "свободный обмен" принесет пользу сильнейшей стороне. Поэтому рынок, даже некапиталистический, будет иметь тенденцию увеличивать неравенства богатства и власти со временем, а не уравнивать их. При капитализме очевидно, что владеющие капиталом находятся в более выгодном положении, чем продающие свой труд, и эта проблема в той или иной мере касается и индивидуалистического анархизма.
Вот почему, утверждают социальные анархисты, индивидуалистическое анархическое общество против своего желания развивалось бы от справедливых обменов назад к капитализму. Если, что вполне вероятно, "неудачливые" конкуренты разорятся и станут безработными, им придется продавать труд "удачливым", чтобы выжить. Это создало бы авторитарные общественные отношения и господство меньшинства над большинством при помощи "свободных договоров". Принудительное применение таких контрактов (и подобных им), по всей вероятности, "открывает... путь к воссозданию под лозунгами 'защиты' всех функций государства." [Peter Kropotkin, Anarchism, стp. 297]
Либерализм и идеи свободного рынка из всех анархистов больше всего повлияли на Бенджамина Такера, и он не понаслышке знаком с проблемами, связанными со всеми школами абстрактного индивидуализма, например одобрением авторитарных общественных отношений под видом "свободы". Причиной тому схожесть собственности и государства. Такер утверждал, что государство было отмечено двумя признаками: нападением и "присвоением исключительной власти над данной территорией и в ее пределах, обыкновенно осуществляемой с двоякой целью—наиболее полного угнетения подданных и расширения границ." [Вместо книги.-Отношение государства к личности]. Но у босса и собственника также есть власть над данной территорией(по вопросам собственности) и всем в ее пределах(рабочие и арендаторы). Первый контролирует действия последних так же, как государство управляет гражданином или подданным. Иначе говоря, частная собственность создает те же общественные отношения, что и государство, так как они порождаются одним источником (монополией власти над данной областью и теми, кто владеет ей).