Машинально прижав левую руку к виску, ощутил липкую кровь. Пошел по берегу, чувствуя безразличие и тоскливую усталость. Пройдя с полкилометра, я оглянулся, никого не увидел, присел на камень и как-то забылся.
- Борька, ты что?! -- услышал вскрик и встрепенулся. Передо мной стояла Оля Черноверская.
- Да царапнуло вроде.
- Ой, да у тебя кровь! -- тихо воскликнула она, доставая аптечку.
Я вытащил свой компас и посмотрел в его зеркальце, но ничего не увидел. Зеркальный визир был мутный.
- Михалыч! Надо подниматься наверх и идти верхами, иначе мы тут... поубиваем друг друга, -- предлагаю я руководителю, когда все участники собрались вместе.
- Или вернуться назад к избам и идти по тропе, -- убежденно добавляет Леша Шуркевич.
...Та тропа, как выяснилось позже, являлась кратчайшим и совершенно безопасным путем от устья реки Самурлу до плановой тропы 77 маршрута в верховье реки Караган.
- Ну, в принципе, так и сделаем, если прижимы не будут кончаться или капитально упремся, -- спокойно соглашается Филиппов, - по идее, они вот-вот должны кончиться, -- добавляет он. Никто не возражает.
Какова же была наша радость, когда, преодолев очередную преграду, мы увидели, что впереди путь свободен! Лишь далеко-далеко виднеется что-то очень большое, как гора.
Сегодня нас наверняка уже ищут... Контрольный срок кончился позавчера. Тогда же мы стали переходить на крапиву, саранку, черемшу. Вообще же, продукты начали растягивать еще раньше. Постоянно хотелось есть...
А сейчас проморосил дождик, и мы остановились на обед. Подойдя к шедшим впереди ребятам, я увидел, что они сгрудились в кучу и чем-то заняты.
- Что у вас там? -- спрашиваю я и к своему восторгу слышу:
- Рябчика подбили!
- А кто?
- Я! -- сказал Жутяйкин.
- Во, молодец!
- Тише, ты! -- непонятно кого ругнула Света, -- с мясом не выщипывай!
И вот рябчик, мелко порезанный, варится в котелке с крапивой. В это время Андрей Изотов уходит на разведку. Обед уже готов, а Изотов все не возвращается. Кто-то из участников начинает бухтеть, но остальные довольны передышкой.
Андрей появляется через полчаса вспотевший и радостный. В руке, прижимая к груди, он держит свою коричневую шерстяную шапочку. "Наверно, принес птичьи яйца..." -- мелькает у меня мысль. Но он принес не еду, а хорошее известие.
- Впереди такая же дорога, прижимов нет, широкая береговая кромка -метров тридцать, а за горой должен быть поворот и слияние Чебдара с Башкаусом.
Все повеселели.
В похлебке мне попался кусочек "рябчика".
- Вот это супчик! -- говорит Андрей Изотов, вытирая усы, - А мне бы сейчас табачку, и больше вообще ничего не надо...
- Давайте-ка, я вас сфотографирую, -- предлагает Леша, обращаясь ко мне и Дерябину. Обнявшись, словно раненые солдаты после боя, с перевязанными головами, мы с Серегой встаем перед фотообъективом.
- А теперь со мной! -- вдруг требует Женя Беляев, и мы фотографируемся втроем.
- Знаете, что мы ели? -- спрашивает Ульянов, -- ворону!
Особых эмоций это не вызывает, только Беляев обращается к Михалычу:
- А ворн едят?
- Едят все, -- назидательно отвечает руководитель. Потом выясняется, что ворону не подбили, а подобрали дохлую в луже. Кстати, попавшийся в супе кусочек вороны, никакого ощущения дохлятины не вызывал.
Наскоро поев, двинулись дальше.
Первым пошел Андрей Изотов.
Замшелая, мелкокаменистая кромка берега Чебдара постепенно переходит в крупную осыпь. Гигантские валуны, мокрые и блестящие от дождя, беспорядочно лежат от стены ущелья слева до самой реки справа. Группа сильно растягивается. В этот раз я оказываюсь где-то посередине, причем в полном одиночестве.
Последние дни сложились для меня не совсем удачно. Мало того, что траванулся ирисом, еще и стукнуло камушком, хорошо, что удачно -скльзом. Голода не ощущалось, хотя ели мы крайне мало, в основном -зелень. А вот сил явно поубавилось.
С одной стороны, появление более легкого и неопасного пути взбодрило, с другой -- по крайней мере на себе я чувствовал некоторую расслабуху. Не требовалось теперь ежеминутно мобилизовываться на преодоление опасных препятствий.
Солнце уже начинало клониться к западу. Не было ни малейшего признака ветра. Только река неравномерно грохотала по камням, преодолевая пороги. Где-то далеко сзади шли Филиппов, Шуркевич и другие. Меня никто не догонял, и я не торопился. Появилась возможность спокойно поразмышлять.
Что там за поворотом? Неужели, опять не то! И что это все-таки за река, около которой мы идем? Дьявольская какая-то речка! Сроду таких не видел. Неужели, кроме нас здесь кто-то бывает?
К моим девятнадцати годам -- это четвертое серьезное путешествие по горам. Но таких приключений еще не было.
На небе нет ни единого облачка. Солнце где-то сзади нас, с юго-запада освещает негостеприимное ущелье...
А ведь мы уже за пределами контрольного срока! Нас ищут спасатели! Раньше слышал про подобные истории, но совсем не предполагал, что такое может произойти и с нами...
Мои размышления прерывает Женя Беляев, который стоит, скинув рюкзак, и отчаянно машет руками.
- Кидай рюкзак!!! -- кричит он сбивчиво и напряженно, -- говорят, Андрея придавило...
Я ринулся вперед, не снимая рюкзака. Какого Андрея? У нас, их двое. Чем придавило?! Через два десятка секунд наскакиваю на Верку Хвоину.
- Скорее!!! Скорее!!! Андрея придавило!!! -- кричит Верка совершенно истерическим голосом, на глазах -- слезы.
- Где!!!
Скинув рюкзак, рванулся туда, где стоят Света Курбакова и Володя Жутяйкин. Слезы текут по их щекам.
Совсем рядом, между гигантскими камнями отчаянно копошатся четверо: Дерябин, Ульянов, Коботов и Мельников. Я бросаюсь к ним, поскользнувшись на мокром камне и разбивая коленку.
Промежутки между глыбами образовали большую наклонную яму. На дне ямы ребята пытаются приподнять плоскую глыбу, размером с письменный стол, под которой, -- о ужас! -- лежит Андрей Изотов. С одной стороны торчат ботинки, с другой -- голова. Андрей не подает признаков жизни. Позже я узнал, что первым участникам, подбежавшим к каменной ловушке, он успел крикнуть: