В его серых маслянистых глазах Капитан уловила знакомый маниакальный огонёк и тут же покачала головой.
— Кладка — его собственность, и он никому не хочет её показывать.
— Полагаем, она находится в запертой ванной комнате? — спросили луми.
— Вас не касается, — отрезала Капитан. — Док, сможешь сказать что-то дельное, или я пришла сюда посреди ночи без всякой пользы?
— Ну, согласно некоторым теориям, дробный сон полезен для человеческого организма, — ехидно сказал Док, затем принялся туда-сюда ходить вдоль кушетки, заложив руки за спину. — На самом деле не могу ручаться за достоверность имеющихся у меня данных, но полагаю, наш драгоценный теутид отложил миражную кладку. Говоря доступным вам, примитивным управителям космических кораблей, языком — его организм произвёл тестовый запуск системы размножения. Из этих яиц никто никогда не вылупится. Скорее всего, если продолжить хранить их при комнатной температуре, да ещё и в условиях повышенной влажности, то в скором времени они начнут гнить. Однако, если вы позволите мне провести небольшие исследования, то я гарантирую, что ни единого грамма не пропадёт зря!
— Накормите его и согрейте, — посоветовали вдруг луми. — На кладку ушло много питательных веществ. Ресурсы его организма истощены.
Капитан наградила их тяжёлым взглядом.
— Спасибо, думаю, мы разберёмся сами.
— Луми правы, — заметил Док. — У многих видов присутствует механизм поедания потомства в случае сильного истощения родителя, но даже если теутиды относятся к числу этих видов, боюсь, сознательность, а может быть, и брезгливость нашего Навигатора не позволили бы ему совершить нечто подобное… А учитывая, что он уже двое суток не покидал своей каюты, сейчас он, должно быть, действительно истощён.
— Я займусь этим, — Капитан снова серьёзно кивнула. — Спасибо за помощь, Док.
Она вышла в коридор, и луми последовали за ней.
— Мы помним корабль, на котором встречались с теутидом, — сказали они. — Орбитальная станция «Прекрасная Гортензия». Мы действительно были там… довольно продолжительное время и не по собственной воле.
Капитан промолчала, и луми заговорили снова:
— Несчастное существо тоже содержали взаперти. Оно часто сбегало, отправляясь путешествовать по вентиляционной системе.
— Существо — это вы о теутиде? Кто держал его взаперти?
— О теутиде, да. Его владельцем был человек, на которого настроилась его метаморфирующая часть. Возможно, лучше бы подошло слово «донор», но тот человек явно считал существо своей собственностью.
— Да прекратите же вы его так называть! — раздражённо потребовала Капитан. — Иначе и вас тоже можно считать «существом».
— Конечно, можно, — не стали спорить луми и бесстрастно продолжили: — Мы виделись всего дважды: в момент, когда нас доставили на станцию, и перед самым взрывом. Думаю, теутид запомнил нас — мы слышали, что у них имеется семь раздельных нервных ганглиев, отвечающих за сознательную деятельность, потому процесс запоминания информации происходит намного успешнее, чем у людей или луми.
— Вы действительно много знаете о теутидах, — уже спокойнее признала Капитан. — Но если вам нечего рассказать мне про кладку, то предлагаю отложить этот разговор до лучших времён. Сейчас я хочу как можно скорее заняться моральным и физическим состоянием своего экипажа.
Луми опустили голову в молчаливом согласии, и Капитан стремительно направилась в сторону жилых кают.
***
Кальмар был завёрнут в зелёный плед с пчёлками и силой напоен сладким чаем. Сменившийся на пару часов раньше Старпом сидел в изножье его койки, упираясь локтями в колени и положив подбородок на сцепленные руки. Он поглядывал на брата — тот успел послужить кальмару донором и теперь маячил рядом с пакетом сухого корма под мышкой.
— Кэп просила кормить и заботиться, — смущённо объяснил он и бережно подоткнул кальмару плед.
— Да мне не нужно ничего, — вяло запротестовал тот, нарочно высовывая наружу одно бледное щупальце. Голос у него был слабым, дыхание частым, жёстким.
Старпом ловко затолкал щупальце обратно.
— Цыц, — сказал он. — Лежи и молчи, мать-героиня.
Уши и щёки у кальмара стали пунцовыми.
— Можете уходить! — хрипло чирикнул он. — Мне правда ничего не нужно! Только корм оставьте…
— Ты меня слышал? Лежи молча!
Когда Кок ушёл, унеся в стирку ком мокрых одеял, кальмар перебрался Старпому под бок и устроился у него под рукой.
— Я выяснил, что Мрачный Плащ поёт в титрах, — сказал ему Старпом, и кальмар завозился, поднял измученный взгляд. — Дальше смотреть станем — переведу тебе.
— Думаешь, он действительно может одолеть Межгалактических рыцарей?
— Вот ещё. Солнечный Удар вернётся и все усы ему повыдергает.
Он притих и сердито засопел, хватаясь за куртку Старпома. Потом спросил шёпотом:
— Это в шестой серии было, да?
— Не знаю я, что в шестой было. Без тебя не смотрел.
Сопение стало довольным, и Старпом вздохнул, накрыл ладонью угловатое плечо, погладил по тёплой спине. Одно из щупалец туго обвивало ногу — от колена вниз начинали бежать мелкие мурашки онемения. Поясницу не радовало скрюченное положение, но, не потревожив кальмара, шевельнуться бы не удалось, а тот пригрелся и, кажется, задремал.
Смирившись с тем, что сидеть так придётся до обеда, свободной рукой Старпом нашарил упаковку с сухим кормом, закинул в рот пару штук — должно было сойти вместо завтрака.
— Это хорошо, что я не умер, — громко и отчётливо сказал совсем даже не спящий кальмар.
Старпом закашлялся.
— Прекрасно вообще, ага! Правда, сколько нервов ты нам измотал… А ещё двери в ванную сломал — из чьей зарплаты теперь вычитать за ремонт? На обязанности свои забил — Инженеру пришлось Сеть настраивать, чтобы на нить нас вывести. А если бы не получилось? Все сроки бы просрали потому, что ты нас подвёл.
Кальмар перестал сопеть и теперь, кажется, не дышал совсем. Спина его закаменела, и Старпом смягчился:
— А ведь всего-то панику разводить не стоило. Не тянул бы до последнего, сказал бы сразу про щупло своё новое, вместе к Доку бы сходили и во всём разобрались. Или ты думал, что я дам ему своевольничать?
— Напрягать никого не хотел, — пробормотал кальмар, уткнувшись лицом ему куда-то под мышку. — Подумал сперва, что ерунда, а потом так странно себя ощущать начал, что решил — ну ладно, значит, умру. Ничего страшного… Это же только меня одного касается. Только потом почему-то взял и не умер.
Старпом дёрнул его за первое попавшееся под руку щупальце, и кальмар ойкнул.
— Ты чего?!
— Больно, да? Умирать ещё больнее! Терпи, раз собрался!
— Так я же передумал! — сомкнувшееся на ноге щупальце в один миг стянулось туже — даже хрустнуло что-то в колене.
Старпом чертыхнулся и с трудом отодрал его от себя. Присоски настырно цеплялись за ткань, кальмар клекотал возмущённой птицей, хватался руками — Старпом легко сбросил их. Ещё одним увесистым щупальцем огрело по лбу, и он тут же сцапал его за вертлявый кончик, куснул крепкими зубами, заставив кальмара взбрыкнуть и выругаться. А потом — отпустил, отодвинулся.
Сидя по разным углам, они переводили дыхание. Кальмар пыхтел и посвистывал, весь покрывшись ярко-красными пятнами негодования. Куртка на нём измялась, лёгкие волосы поднялись дыбом, руки беспокойно комкали плед.
— Ещё раз щупло на меня поднимешь — завяжу тебя морским узлом, — пообещал Старпом, рукавом куртки вытирая рот. На зубах скрипел хитин.
В дверь деликатно постучали, и они оба замерли.
— У вас всё хорошо? — спросила из коридора Капитан, и кальмар ответил ей совершенно спокойным голосом: