В полнейшем смятении Адриан пришел с работы раньше обычного. Ее дома не было. Остановившись посреди комнаты, он снова достал фотографию. Дотошно всматривался в изображение, желая увидеть… но видел лишь себя одного. Фотокарточка выпала из его дрожащих пальцев.
Неужели она лишь призрак, иллюзия? Безумно реалистичная иллюзия, чертовски привлекательное наваждение… Если так, то что ей от него было нужно? Погубить, уничтожить его, превратить в подобие такого же призрака, растоптать его жизнь? Неужели эта мечта в конце концов станет его гибелью?
Агрест включил компьютер. Он пытался что-то найти, хотя сам еще не понимал, что именно. В основном ему попадались статьи по психологии, и Адриан сам не заметил, как уже прошел целый час, а он все продолжал читать про самые необычные заболевания. Про шизофрению, тревожно-депрессивный синдром, про биполярное и посттравматическое расстройства. И чем сильнее он углублялся в изучение, тем больше находил у себя синдромов всего, чего только можно. Как вдруг его глаза накрыли красные в горошек перчатки. Агрест резко вздрогнул, а она лишь зарылась носом в его локоны, вдыхая запах его волос и бормоча в макушку тихое — «привет». Ей так не хватало его весь день.
Все кругом сразу же искривилось, перемешалось и окончательно запуталось. Он больше не мог думать ни о чем, мог лишь ощущать ее ладони, нежно сминающие его волосы и рисующие витиеватые рисунки кончиками пальцев. И получалось у нее это до невозможности умело. Каждое самое крохотное движение пробуждало в нем такие чувства, о существовании которых он даже не подозревал. Она безупречно знала все его самые слабые и уязвимые места.
Адриан покраснел, по всему телу бежала дрожь. Как бы он ни пытался бороться со своими чувствами, в конце концов все снова летит к черту. Леди улыбалась в его волосы и играючи перебирала его вьющиеся локоны. Она была так счастлива его видеть, что даже не заметила, как напрягся Адриан и как впился ладонями в подлокотники кресла.
— Л-леди, не… — еле прошипел он, не узнав собственного голоса.
Опустившись ниже, она поцеловала его в шею и провела рукой по его голове: от затылка к макушке. Агрест вспыхнул ярче. Ему было ужасно жарко, он горел, он плавился изнутри. И этот жар, сконцентрировавшись в самых чувствительных местах, невообразимо приятно пульсировал.
Она схватила пряди его волос в кулак и потянула на себя.
— М-м-м -х-х-х… — Адриан полупромычал, полупростонал что-то совершенно нечленораздельное.
Наконец Леди остановилась и выпрямилась, разглядывая его взбудораженное лицо. Почему он?.. Она же ничего такого не…
Она опустила взгляд вниз, и ей сразу же все стало ясно. Обвивая руками его шею, она поцеловала его в щеку и прошептала: «Вижу, ты тоже рад меня видеть, да?»
— И-извини, я… я сейчас! — он выскользнул из ее рук и пулей умчался в ванную.
Ледибаг проводила его лукавой улыбкой. Она выдохнула и села на его стул, ее сердце точно так же быстро колотилось. Как вдруг она подняла взгляд и увидела странный заголовок на экране монитора. Она вчиталась в текст, и с ее лица тут же сползла и улыбка, и волнительный румянец.
Когда Адриан вернулся, комната снова была пуста. Что за привычка так внезапно исчезать и появляться? Агрест опустился на диван и заметил на полу фотографию, которую уронил. На фото опять была его Леди. Ее лицо смотрело на него со снимка очень ярко и предельно четко. Опираясь руками о колени, Адриан внимательно вглядывался в изображение. Он совершенно не знал, что ему следует сейчас думать и какие выводы сделать.
Внезапно руки, затянутые в красные в горошек перчатки, обвили его плечи, снова совершенно бесцеремонно вытягивая из раздумий. Ледибаг тоже посмотрела на фото, и в этот момент она уже знала, о чем он думает, о чем думал и о чем еще только задумается в будущем.
— Ты хотел… — она шептала ему на ухо, — избавиться от меня?
Адриан тут же изменился в лице.
— Нет! Нет, я… я не знаю.
Она грустно улыбнулась, продолжая нежно перебирать пальцами его волосы, но в этот раз едва ощутимо.
— Если ты правда этого хочешь, нужно только попросить… и я тебя больше не потревожу.
Всё. Всё сломалось в одно мгновение. Все границы и барьеры, которые он уже намеревался возвести вокруг себя — всё разрушилось в ту же секунду, как она произнесла эти слова. Он обернулся и притянул ее к себе.
— Нет… ты должна остаться со мной.
Но она все еще смотрела грустно, задумчиво.
— Я буду рядом до тех пор, пока я тебе нужна, Адриан… но если однажды…
— Нет!
Он оборвал ее и сжал в объятиях крепче. Он больше не хотел ничего слышать и ничего знать. Кем бы она ни была, он не отпустит ее, не сможет отпустить.
Они стали ближе. Настолько близко, насколько это возможно.
Это было так странно, необычно и в какой-то степени даже абсурдно. Разве способен человек быть настолько счастлив? Но рядом с ней казалось, что нет ничего невозможного и решение любой самой запутанной загадки внезапно отыскивалось так легко и просто. Все, что было нужно, это быть вместе. Узнать мягкость ее кожи под костюмом, соприкосновение губ и чувственность объятий. Чтобы каждой клеточкой друг в друге, каждой мыслью, вздохом, прикосновением. Чтобы сжимать до красных пятен, до глубоких царапин и болезненных синяков. Чтобы быстро, волнительно, желая вспыхнуть от трения, загореться и впитать без остатка. Так, чтобы резко, отчаянно или, наоборот, медленно, тягуче растянуто. Чтобы атом за атомом поглощать. Знать каждую родинку, каждый шрам. Знать все самые потаенные желания и исполнять. Каждый раз по-разному. Каждый раз так прекрасно, так восхитительно потрясающе, что хочется умереть. Так сладко, что до приторности. Так грубо и больно, что до жестокости. Так вульгарно, что до пошлости. Так желанно и волнительно. Так, как бывает только у них. Так, как никогда не смогут порознь.
Наполняя друг друга до самых краев, до переизбытка, они взрывались мириадами сверкающих осколков. А затем возрождались: чистые, безупречные, свободные.
Союз физической и духовной близости — есть ничто иное, как наивысшее выражение любви.
Его мечта, его драгоценное сокровище, его любовь, — вот же она, в его руках. Теплая, живая, настоящая. Разве могла она быть выдумкой? Разве могла оказаться всего лишь иллюзией, обманом? Разве мог его мозг воссоздать такое совершенство? Такое не подвластно фантазии обычного смертного. Такое мог сотворить лишь Бог.
Звонко шумел фен. Теплый поток воздуха, путающий волосы, и ее пальцы, ласково перебирающие его влажные локоны. Нежные электрические импульсы мурашками проносились вдоль тела каждый раз, когда она касалась его волос. Агрест таял и млел. В ее руках он превращался в податливую глиняную фигурку, из которой его Леди могла вылепить все, что ей только заблагорассудится.
Больше всего Ледибаг любила именно эти моменты, когда Адриан становился совершенно беспомощным в ее руках. В такие мгновения он был похож на беззащитного котенка, и с ним можно было делать что угодно.