Через полчаса в дверь позвонили, и Юля бросилась открывать.
– Привет, мам, – улыбнулась она Вере.
– Привет, – устало выдохнула женщина, заходя в квартиру и отдавая Юле портфель. Вера была невысокого роста, на полголовы ниже дочери. Но ярко-рыжий цвет волос Юле достался именно от Веры, только у мамы они были отстрижены в аккуратное каре.
– Вер, привет, – из кухни появилась Светлана и чмокнула вошедшую в щечку, слегка сбив ей большие очки в роговой оправе. – Почти готово, еще чуть-чуть осталось.
– Хорошо, я пока в душ схожу. А, мои ноги, – простонала Вера, снимая туфли.
– Может, тебе не стоит ходить на каблуках? – спросила Юля.
– Ага, чтобы оказаться где-то на уровне табуретки.
Когда женщина вышла из ванной, стол был уже накрыт, и все сели ужинать.
– М-м-м, объедение, – похвалила стряпню Вера. – Юля, тебе тоже надо научиться готовить так же.
– Ага, – усмехнулась девушка. – В лучшем случае вас будет ожидать легкое пищевое несварение, а в худшем – придется вызывать скорую и пожарных.
– Ну-ну, давай я научу тебя, – предложила Светлана. – Тебе почти восемнадцать, скоро замуж. А путь к сердцу мужчины лежит через желудок.
– Да, мама Свет, ты эксперт в таких вещах, – подняла большой палец Юля. Душа у нее к готовке не то что не лежала, просто из-за того, что она легко отвлекается, вполне может спалить дом.
– Юля, – покачала головой Вера.
– Ладно, Вер, все нормально, – отмахнулась Светлана. – Просто видели бы вы, как Роман посмотрел на Пульхерию, когда она ему борщ сварила. Он-то, бедняга, только во французских ресторанах, наверное, питается.
Вера и Юля чуть не прыснули в тарелку, с трудом подавив смешок. В конце концов, надо быть терпеливыми к маленьким человеческим увлечениям.
После ужина пили чай. К слову сказать, кухня у них была не очень большая, но много места семье из троих человек и не надо было.
Семья. Да, их маленькая своеобразная семья, состоящая из одних женщин.
Юля вспомнила, как Витя удивился, когда она спокойно отнеслась к его признанию в нетрадиционной ориентации. «Знал бы он», – сказала про себя Юля, украдкой наблюдая за родителями. Нет, никто из ее друзей не был в курсе, что за семья у девушки. Да и по школьным документам в родителях была записана только мама Вера.
Юля, конечно же, никогда не стеснялась своих родителей. Но окружающие не были к этому готовы. Если в детском саду все принимали в шутку, когда Юля рассказывала, что у нее две мамы, то в школе это могло послужить поводом для насмешек.
Нет, в России, наверное, еще не скоро будут спокойно относиться к однополым парам. И официально их примут тоже не сразу.
Но все же Юле пришла в голову идея, что Вите можно и нужно рассказать ее секрет в обмен на его откровение. Если в школе она еще сомневалась, то теперь это решение созрело почти окончательно. Надо поддержать парня. Пусть видит, что и у такой любви есть будущее.
Юля улыбнулась своим мыслям и отправилась к окну, чтобы задернуть шторы.
* * *
– Он звонил тебе? – спросила Полина, бессмысленно пройдясь взглядом по карнизу штор. Пара петель отошла, надо будет попросить сына или Сергея повесить их на место.
– Звонил, – ответил Котов, задвигая дверь шкафа-купе. Затем он подошел к кровати и нырнул под одеяло, ложась рядом с женой. Она молчала, все еще устремив взгляд куда-то в сторону окна. Сергей испытывал смешанные чувства, которые, собственно, всегда рождались в его душе при упоминании брата. Тем более сейчас. Стоило подумать о Виталии, как сердце сжималось, обливаясь кислотной болью.
Сергей не видел на лице Полины слез. Она, конечно, плакала в первое время после отъезда Виталия. Теперь же при мыслях о бывшем возлюбленном на ее лице появлялась только скорбящая тень. И скорбь эта была не по былым чувствам, а по человеческой жизни. Его жизни.
– Как он? – спросила Полина, все еще отдавая все свое внимание занавескам.
– Нормально. Что с тобой?
– Ничего. Просто… Конечно, мне его жалко. Очень жестоко говорить, что он заслужил такое. Это может произойти с каждым.
– Никто и не говорит, что он это заслужил, Полин! – поднялся на локтях Сергей.
– Я знаю! – жена повернулась на бок и посмотрела на него. – Это мерзко. Но… Я была так зла на него тогда, восемнадцать лет назад…
– О, только не говори, что ты у нас потомственная колдунья и умеешь насылать на людей порчу.
– Тебе лишь бы посмеяться.
– А ты несешь какую-то чушь. Перестань думать об этом, – Сергей коснулся губами лба Полины. – Это уже случилось, и этого не исправить. А если ты будешь думать об этом, то сделаешь хуже не только себе, но и ему.
– Он так сказал?
– Да. Наверное, мы виделись тогда в последний раз, он не хочет, чтобы я приехал его проведать.
– Сергей…
– Нет, ничего, я его понимаю. Пусть все будет так, как он хочет.
– Где он сейчас?
– Где-то на Востоке.
– А ты не знаешь…?
– Он не говорит, но я думаю, что меньше года. Может, если повезет, полтора.
– Господи…
Повисла тишина. Супруги, лежащие на кровати, чувствовали тяжесть, давившую на них. А потом она исчезла, растворяясь словно дымка. В комнате вновь повисла присущая ей всегда теплая атмосфера.
– Витя спит? – спросил Сергей.
– Наверное, он сегодня лег пораньше. Сама не знаю, что с ним. Он какой-то странный в последнее время, а сегодня так вообще сам не свой.
– Это подростковое, все пройдет.
– Я все равно волнуюсь за него.
– Ох, есть хоть что-то в мире, о чем ты не волнуешься, дорогая? Ну, может он влюбился, кто знает.
– Влюбился? – приподнялась Полина. – Если так, с ним надо, наверное, поговорить? Давай лучше ты.
– Полина.
– Чего сразу Полина? Я уже, не будем говорить сколько лет, Полина.
– Я думаю, что ему надо разобраться во всем самому. Он же мужчина, в конце концов.
– Он еще ребенок.
– Он уже полноправный гражданин, может голосовать.
– Ну, знаешь ли, неизвестно, до чего он может там докопаться в себе. Посмотришь вот новости, потом уснуть невозможно.
– Вот и смотри их поменьше. А за Витьку не переживай, он парень смышленный. Дадим ему время.
– Ты так легко обо всем судишь.
– А ты слишком загружаешься.
– Идеально.
– И не говори.
Тяжкие мысли постепенно угасли окончательно, оставляя место лишь легкой человеческой грусти.
Не конец. Начало.
Это поняли оба. Младший брат и мать ребенка Виталия повернулись друг к другу, улыбаясь самой искренней и интимной улыбкой. Полина протянула руку и провела пальцами по щеке мужа, чувствуя под подушечками прорастающую щетину.
– Люблю тебя.
– Скажи это, когда у меня будет борода до пола и своих зубов совсем не останется, – вырвался у Сергуни легкий смешок.
– И скажу. Прошепелявлю в твой слуховой аппарат.
– А я буду с тобой до последней песчинки.
– Дурак.
– И тебе спокойной ночи, милая.