всегда стоит к нему спиной.
Евгений замер, крепко вцепившись в край стола.
— И почему же?
— Потому что это не она.
Евгений отлепил руку от столешницы и вышел в прихожую, к телефону.
— Я не могу тебе помочь! – бросила мать ему вслед. – Эти демоны растут
внутри нас, как паразиты. И только мы сами можем от них избавиться! В
следующий раз, когда увидишь ее, прикажи ей показать свое лицо. Обязательно
прикажи!
Но призрак больше не приходил. Евгений отработал четырехдневную смену
и снова напился в «Копеечке».
«Как странно, — думал он, сидя за столиком в обнимку с граненником водки,
— ведь за эти дни я так и не увидел солнца. Уходил рано утром, а возвращался
вечером… Как будто... солнце так и не взошло».
Он достал из кармана газетную вырезку с фотографией малыша, развернул
так, чтобы был виден текст, и положил перед собой. Разгладил руками.
«ЧЕЙ ТЫ, МАЛЫШ?
Женщина утверждает, что зачатие было непорочным»
Евгений пробежался по тексту глазами и выискал нужные строчки.
«У ребенка невероятно яркая янтарная радужка глаз. В то время как у его
матери обычный карий цвет. Даже пятикласснику станет ясно, что гены отца
возобладали и подавили материнские. Но остается вопрос – кто отец? Чьи глаза мы
видим у этого малыша, но главное — чьими глазами он смотрит на нас?»
«Интересно, — задумался Евгений, приподняв стакан, — что видят эти глаза?
Темноту или свет?»
Но так и не решил: водка была горькой и теплой и напрочь выбила из головы
все мысли.
Таксист высадил его у подъезда – гнущегося, проволочного человека, в
которого Евгений превратился за два часа, проведенных в «Копеечке». На улице
снова было темно и пусто, из черного неба сыпалась снежная крупа. Над
подъездной дверью, под козырьком, мерцал тусклый фонарь — Евгений огляделся
по сторонам и сделал шаг к свету. Тут же из темноты на него налетела гурьба
орущих детей, закрутила, завертела в своих вихрях и умчалась прочь. Он упал на
колени, вскочил, а когда глянул им вслед, никого уже не было, улица снова была
пуста и безмолвна.
— Вы почему не спите?! – заорал он в темноту, на детей. Пошатнулся, но кое-
как устоял на ногах. – Эй, вы?! Родители не учили, что детям надо спать?!
Он постоял еще немного, подождал ответа, но, так ничего и не услышав,
пошел домой.
В квартире пахло Аниными духами. Вернувшись с мороза, Евгений сразу
уловил тонкие апельсиновые нотки в воздухе. Зажег свет, но никого не увидел. На
столе стояла ее кружка, повернутая логотипом «НЕСКАФЕ» — так она всегда
делала перед тем, как добавить в кофе сливок. И стул стоял под ее любимым
углом, чтобы, согреваясь кофе, можно было смотреть в окно. И занавески с
вензелями, которые тоже выбирала она, были раздвинуты. Она, несомненно, была
здесь, ждала его, но ушла, так и не дождавшись…
Евгений улыбнулся.
А может, он просто скучал по ней и сделал все сам, чтобы вернуться домой и
не чувствовать себя таким одиноким?
Он сел на кровать и понял, что не сможет заплакать. Он вылил столько слез,
что их не осталось, внутри у него было темно и сухо, как в чулане.
— Я очень скучаю по тебе, — прошептал он. – Прости, что это все, что я
могу…
Он повалился на кровать и скоро уснул. И ему снилось, будто кто-то
подходил к нему и склонялся над ним. А холодные губы шептали о том, что скоро
он сможет отомстить.
В следующую смену главврач поймала его в коридоре. Бесцеремонно
схватила за рукав и подтащила к себе.
— Сегодня поступила новенькая, – сказала она. — Я поместила ее в твою
палату. Девочке всего девятнадцать, а срок – тридцать девятая неделя. По виду –
неблагополучная, забитая какая-то. Первый раз, поэтому боится. Сходи. Поговори
с ней.
— И что я ей скажу? – спросил он. – Что это не больно?
— Раньше ты умел находить слова, — она пристально посмотрела на него. –
Ты справишься? Или мне передать ее Чурсиной?
— Справлюсь.
— Тогда иди.
В палате было тихо. И светло. Пустые, аккуратно заправленные кровати
стояли рядами у стен – от недавнего наплыва рожениц не осталось и следа.
Евгений легонько прикрыл за собой дверь и осмотрелся. Он не сразу заметил ее,
поначалу решил, что главврач его обманула. Но потом разглядел на самой дальней
койке, у окна – взъерошенную, напуганную. Она смотрела на него огромными
глазами, и Евгению подумалось, что она похожа на вывалившегося из гнезда