С замиранием сердца ожидает Верочка неизбежного объяснения с матерью. Но время идет, а Александра Николаевна так и не затрагивает щепетильной темы. По-видимому, затянувшееся выздоровление дочери препятствует разговору. А быть может, мать не решается идти наперекор отцу? Но вот однажды, когда Верочка меньше всего ожидала этого, в комнату неслышными шагами вошла мать. Наклонившись, она прикасается губами ко лбу дочери. Дочь притворяется спящей.
— Верочка.
Вера неохотно поднимает ресницы.
— Доченька, разве мы не заслужили твоего доверия? — начинает мать издалека.
— Кто это «мы» и о каком доверии идет речь? — притворяется девочка непонимающей.
— Я и твой отец. Мы хотим, чтобы ты пошла к Марии Львовне и попросила прощения.
Вера молчит.
— Разве мы не хотим тебе добра? Послушай нас.
Верочка решает говорить напрямик.
— Но отец, я слышала, не разделяет твою точку зрения.
— Ах, господи, Верочка, — мать часто моргает глазами — отец ровным счетом ничего не понимает. Он такой непрактичный.
— А ты практичная?
— Вера!!!
Дочь морщится и отворачивается к стене.
— Судомойкой, вот кем ты будешь.
— Ну и буду.
— С твоим характером тебе плохо придется.
Верочка укоризненно оглядывается на мать. Широкое, немного скуластое лицо матери такое несчастное, а глаза такие добрые, что Вера едва не заревела от жалости.
— Мама, ты не расстраивайся. Я буду учиться сама, но к ним я не пойду: одна «капрал» чего стоит. Говорит, что замуж не пошла потому, что душой и телом принадлежит одному господу богу. Врет она. Просто к ней никто не сватался. Оно и понятно: увидев ее, заикой останешься.
— Замолчи, — строго перебивает мать, — научись уважать старших.
— А если они глупые, злые, плохие?
— Не тебе судить.
Вера берет мать за руку, заглядывает ей в глаза:
— Мамочка, честное слово, назло им получу образование. Докажу, что на их институте свет клином не сошелся. Ты веришь мне? Посмотришь, я им еще покажу!
Наступил долгожданный день: Вере наконец разрешили встать. Однако настроение от этого не стало лучше. Что-то новое, совсем недетское прочно вошло в ее жизнь и не дает ей покоя. Вдруг без всякой причины она начинает тосковать по деревушке, где провела детство. Порой у нее возникает почти физическая потребность увидеть эту деревушку, увидеть ее такой, какой она бывала весной на утренней зорьке, когда небо голубое-голубое и бездонное, а воздух прохладен и чист.
Иногда Верочку охватывает какое-то мучительно тревожное чувство бесперспективности. Постепенно, медленно в эти мысли начинают вплетаться какие-то смутные надежды. Они неизменно связываются с ее настойчивым желанием поступить в гимназию. Поступить во что бы то ни стало, наперекор архиепископу, назло директрисе, мадемуазели.
И вот Вера в женской частной Котовской гимназии[9]. Буквально все здесь для нее ново, необычно. Так все непохоже на институт.
На окружающих Вера смотрит с восторгом. Гимназистки толпятся, группами, взявшись под руки, расхаживают по актовому залу. Громко болтают, смеются. Гимназия гудит, словно улей. Но Верочка в этой непривычно жизнерадостной шумной толпе чувствует себя одинокой, хотя ее имя здесь произносится с почтением. Вокруг Веры ореол героини, пострадавшей за идеи.
Но вот это и мешает ей быть как все, мешает сближению с одноклассницами. Тревожат и оскорбляют пристальные взгляды, которыми ее провожают гимназистки. А разговоры, разговоры полушепотом за ее спиной. До Верочки долетают обрывки фраз:
— Дворянка… исключена из института благородных девиц.
— Говорят, атеистка…
— …Против правительства выступала, я знаю, сама в газете читала…
— А по виду ничего, скромная.
Оттого что ее считают существом чуть ли не высшего порядка, Веру коробит. «Нужно быть незаметной, не привлекать внимания», — думает она.
Но и это не помогает. Наоборот, интерес гимназисток к молчаливой, замкнутой новенькой только возрастает.
Однако время идет, и интерес соучениц к юной бунтарке постепенно проходит. Теперь только старшеклассницы продолжают попытки завести с Верой знакомство. Но Вера избегает знакомств.
Жизнь, кажется, начинала входить в нормальную колею, как вдруг на большой перемене к Верочке подошла ученица выпускного класса — невысокая девушка со строгим и серьезным лицом.
— Меня зовут Маша, фамилия Мясникова[10], — непринужденно представилась она.
9
Осенью 1904 года Вера Петровна экстерном выдержала экзамен и была принята в частную Котовскую гимназию в городе Казани.
10
Мясникова М. К. — член КПСС с 1904 года, ныне персональный пенсионер, жена А. С. Бубнова — видного деятеля партии.