— Самолёт с заводским номером 78М398 был произведён в августе 2042 года, пять лет назад прошёл внеплановый ремонт, — проговорил Кейн, главный конструктор «Аэробусов».
— Ремонт? Зачем? — я бросил на него удивлённый взгляд.
— При взлёте самолёт задел днищем мачту освещения, повредив часть обшивки. Ремонт был произведён в точном соответствии с технической документацией. Мы провели экспертизу.
— Покажите отчёт о сканировании дефектного места.
Изображение лайнера повернулось днищем и ярко-красные линии «обвели» кусок выдранной обшивки.
— Так, а почему произошёл отказ третьего двигателя?
— Мы не смогли это выяснить. Экипаж пытался восстановить его работу. Но сделать ничего не смог.
— Понятно. Но насколько знаю, «Аэробус» может лететь и на оставшихся двигателях? Не так ли? — сказал я. — Ну давайте посмотрим теперь траекторию полёта перед катастрофой.
Появилось объёмное, невероятно реалистичное изображение белоснежного красавца-лайнера с красно-синими полосами по фюзеляжу, словно зависшего над взбитыми в густую пену облаками. Он вдруг покачнулся, вздрогнул, словно от удара, начал крениться. Всё сильнее и сильнее, будто невидимая рука схватила и потянула вниз левое крыло. Как пушинку закрутило массивную конструкцию в смертельном вальсе, увлекая к земле. Кувыркаясь, как кленовый лист, лайнер пошёл вниз, но у самой земли на доли секунды вышел в горизонтальный полет, чтобы окончательно уйти в пике.
Я бросил взгляд с Дэвида, силясь понять по его сосредоточенному виду, что его так беспокоит:
— Мистер Лейн, поскольку записи видеорегистратора лайнера оказались полностью уничтожены при пожаре, «Донгфлекс Электроникс» может предоставить нам медиа-записи, которые передавались с лайнера в вашу базу данных?
— Да, они переслали нам съёмку всего, что происходило в салоне, и кабине, — он запнулся, будто подбирал слова. — Правда, запись несколько раз во время полёта прерывалась.
— Прерывалась? Почему?
— Видимо, аппаратура отключалась, когда лайнер выходил из зоны видимости спутника, — предположил Дэвид.
Что-то ты темнишь, братец, — хотелось сказать мне. Компания «Донгфлекс» так гордилась системой спутников, запущенных специально, чтобы следить за полётами. И вдруг что-то не смогла записать?
— Ну, хорошо, посмотрим последние минуты.
Вспыхнуло изображение кабины. Мирно горели объёмные экраны на панели управления. Аллен Бриджес, командир экипажа, вёл переговоры с диспетчером аэропорта, готовясь к посадке. Симпатичный плечистый парень, рыжеватые по-мальчишески растрёпанные волосы, голубые ясные глаза. Справа сидел другой андроид, Стивен Нельсон: круглое веснушчатое лицо, худощавый. Лишь синяя вертикальная полоска у каждого на шее с буквенно-цифровым кодом — серийным номером, выдавала «искусственность». Никогда не мог понять, зачем андроидов делают такими похожими на людей и оставляют «метку».
Так, сейчас начнётся, — внутри всё задрожало от предчувствия. Схватка со смертью, которую экипаж проиграет. Отчаянные вопли пассажиров. Эти видения потом мучают месяцами, и я просыпаюсь ночью от собственного крика.
Но вдруг изображение мигнуло, пошли помехи, и всё исчезло.
— Это что такое? — я бросил недовольный взгляд на Лейна.
— Мы не знаем. Сам момент катастрофы записать не удалось. Связь исчезла.
— Хорошо. А что по членам экипажа? — у меня язык не повернулся назвать их андроидами. — Экспертизу провели?
— Да, — Лейн сделал долгую паузу, словно собирался с силами, острый кадык поднялся и опустился. — У командира экипажа Аллена Бриджеса и второго пилота Джефри Рида вышли из строя электронные блоки управления.
Черт возьми, я должен был ощутить прилив радости: причина катастрофы вовсе не пресловутый человеческий фактор. Но перед мысленным взором промелькнули заполненные тоской глаза Мэтью Рэнделла и восторг угас.
— И чем вызваны эти повреждения? Может быть, это произошло из-за удара о землю или из-за пожара?
— Нет. Эти модели выдерживают перегрузку вплоть до 100G, сделаны из пожароустойчивого углеволокна.
— Если экипаж не мог управлять лайнером, то какую оценку вы можете дать работе оператора, который должен был заниматься этим на земле? Его допросили?
Лейн бросил на меня печальный взгляд, озвучив факт, о котором я прекрасно знал:
— Нет. Ричард Брукс до сих пор не найден.
Я вышел из ангара, когда солнце разукрасило на прощанье небо болезненно-багровыми всполохами. Похолодало, и пронзительный ветер продувал насквозь. Усевшись в авиамобиль, долго раздумывал, стоит ли ехать к Марине. После того, как узнал, что дом Бруксов напичкан камерами наблюдения, все меньше хотелось появляться там, давать пищу для сплетен.