Несмотря на постигшее его поражение, Храфнкель, благодаря собственным энергии и трудолюбию, вскоре поправил свои дела. «Богатство само плыло ему в руки», он приобрел влияние в своей округе, так что «всякий готов был встать или сесть по его указке». В то время (а дело происходило в Х в.) продолжалось заселение Исландии выходцами из Норвегии, и все селившиеся в той местности должны были считаться с волей Храфнкеля и обещать ему свою поддержку. Нрав его несколько смягчился, и он пользовался любовью соседей.
На этом отношения между Храфнкелем и одолевшим его Самом не могли закончиться. Храфнкель вынашивал мысль о реванше, и подходящий момент наступил по истечении шести зим (отсчет лет велся у скандинавов по зимам). Подобная отсрочка отмщения не представляла собой чего-либо экстраординарного. Оскорбленные исландцы нередко подолгу готовились к осуществлению мести, выжидая удобного случая. «Только раб мстит сразу, а трус — никогда», — гласила поговорка. Сплошь и рядом мститель стремился нанести ответный удар не своему непосредственному обидчику, но искал жертву среди его родственников, руководствуясь такими соображениями, как статус человека, которого он собирался убить, и уважение, которым тот пользовался. При этом предполагаемая жертва могла быть вполне непричастной к предшествовавшей вражде. В данном случае Храфнкель едва ли мог считать Сама равноценным объектом мести, ибо этот человек был по происхождению простым бондом, убийство которого не удовлетворило бы Храфнкеля.
В то время в Исландию возвратился брат Сама Эйвинд, который приобрел в заморских странах богатство и славу. Узнав об этом от своей служанки, которая, как водится, сыграла роль подстрекательницы, Храфнкель рассудил, что подобный «видный человек» — лучшая мишень для отмщения Саму. То, что Эйвинд был совершенно невиновен во вражде между конфликтующими сторонами, не остановило Храфнкеля. Он созвал целый отряд сторонников и, напав на Эйвинда и его спутников, всех их убил, в свою очередь понеся значительные потери. Извещенный о стычке Сам не решился напасть на усадьбу Храфнкеля, где у того сидело много сторонников, и возвратился домой, в Главный Двор. А Храфнкель, понимая, что дело на том не кончится, в ту же ночь напал на Сама в его усадьбе и захватил того в плен вместе с его людьми. Теперь настал черед Храфнкеля поставить Сама перед выбором: расстаться с жизнью или принять его условия, а именно отказаться от власти годи, переселиться на маленький хутор и признать над собой верховенство Храфнкеля. «Сам сказал, что выбирает жизнь, но прибавил, что это нелегкий для него выбор».
Попытка Сама вновь заручиться поддержкой знатных людей, которые однажды ему помогли, на сей раз не увенчалась успехом, поскольку они предпочли уклониться от нового столкновения с Хранфкелем. «Так Саму до конца жизни и не удалось расквитаться с Храфнкелем».
Храфнкель же прожил в почете на Главном Дворе до конца своих дней. Там он и был погребен в кургане, в который, согласно языческим верованиям и обычаям, положили вместе с его телом «много добра, все его доспехи и славное его копье». Сыновья Храфнкеля унаследовали от него власть годи и «прослыли большими людьми».
Попытка простолюдина «свалить» могущественного предводителя, опираясь на поддержку как других годи, так и местных бедняков, несмотря на временный успех Сама, в конечном итоге завершилась реставрацией власти Храфнкеля.
* * *
Прежде чем перейти к оценке изложенного нами материала источников, нужно вкратце остановиться на некоторых характерных чертах ранней истории Исландии. Огромный пустынный остров в Северной Атлантике был открыт норвежскими мореплавателями около 870 г. Вскоре началось его заселение выходцами из Норвегии, причем в рассказах о колонизации Исландии отмечается, что одним из главных стимулов переселений была угроза независимости и свободе жителей северо-западных областей Норвегии со стороны первого ее объединителя — конунга Харальда Прекрасноволосого. Вольнолюбивые и привыкшие к самостоятельности норвежцы, среди которых преобладали люди знатного происхождения, искали новых земель за морем, где они надеялись продолжать вести традиционный образ жизни.
Волею судеб Исландия оказалась единственной страной Европы, история которой нам известна с самого начала, притом не в виде фантастических преданий и легенд, а в изложении ученых людей. В распоряжении историков имеются два сочинения, в деталях повествующие о заселении острова и о том, как складывалось его правовое устройство. В «Книге о заселении страны» (Landnámabók) перечислены имена 430 первопоселенцев и указаны местности, где они обосновались. В сочинении Ари Торгильссона Мудрого «Книга об исландцах» (Íslendingabók) содержится много сведений об устроении страны в первый период после занятия ее выходцами из Новергии[19].
Первопоселенцы захватывали довольно обширные районы на побережье Исландии (внутренняя часть острова, покрытая ледниками, и по сей день необитаема) и заводили здесь свои хозяйства. На острове существовали весьма благоприятные условия для скотоводства, но земель, пригодных под пашню, а также лесов, было немного. Разведение крупного и мелкого рогатого скота вместе с морским промыслом составило основу исландской экономики. Примерно к 930 г. главный массив земель, доступных для заселения, был исчерпан, и продолжавшие приплывать новые колонисты нередко были вынуждены брать земли у первопоселенцев, арендуя их или признавая верховенство прежних владельцев. Впрочем, первопоселенцы, не имея возможности освоить занятые ими территории, нередко уступали их часть вновь прибывшим без всяких условий. Основную массу населения Исландии составили свободные хуторяне-бонды. Единственной формой поселения в Исландии был обособленный двор, хозяин которого пользовался окружающими угодьями. Ни деревень, ни сельских общин не существовало.
Возникшее таким образом общество с самого начала не строилось на принципе всеобщего равенства: были люди более могущественные, знатные и богатые, и рядовые бонды; наряду с ними имелось значительное количество рабов и наемных работников, выполнявших черную работу. Вместе с тем в Исландии не сложилось условий для появления каких-либо элементов государственности. Оформилась лишь система судебных собраний-тингов, увенчанная общеисландским альтингом, на который ежегодно сходились и съезжались полноправные хозяева из всех частей страны. Все отношения регулировались неписаным обычным правом, а в качестве его хранителя выступал законоговоритель, который во Скалы Закона на альтинге (в юго-западной части острова) излагал собравшимся содержание этого права. Решения альтинга, в том числе судебные, как уже говорилось, реализовались заинтересованными сторонами. Так, взыскание возмещении возлагалось на истцов, они же должны были заботиться о том, чтобы преступник, объявленный вне закона, покинул страну. Отдаленность Исландии от внешнего мира делала излишними заботы об обороне острова.
В структуре исландского общества первого периода его истории — до 60-х годов XIII в., когда Исландия утратила независимость, признав верховенство норвежской монархии, — до известной степени, по-видимому, воспроизводились основные черты традиционной для германцев и скандинавов социальной организации, с тем, однако, отличием, что здесь отсутствовала королевская власть. Действительно, деление общества на рядовых свободных бондов, возглавляемых могущественными предводителями, и зависимых работников и рабов было типологически сходным с теми формами социальной организации, которые существовали в скандинавских странах в начале средневековья или в Саксонии до покорения ее Карлом Великим. Исландия конца IX – первой половины XIII в. являет историку примечательный пример общества, которое при отсутствии развитой социальной иерархии и центральной власти самоорганизовалось и выработало своеобразную правовую систему, регулировавшую все без исключения стороны жизни.