Однако ничего сказать резво шедшему по бурелому Чуанчи Арсению так и не пришлось. Потому что проводник-тунгус вдруг сам резко остановился. И встал, как вкопанный. И было понятно, почему. Кто-то, скрытый за зелёными ветками, хрустя валежником, ломился путешественникам навстречу. Какое-то животное, издававшее странные, никогда ранее младшим Абраамовым не слышанные гортанные звуки. Арсений так удивился, что даже про комаров забыл. Но это было только начало. Ему пришлось удивиться снова, когда, столбом стоящий Чуанчи, ни слова не говоря, бросил свой карабин и видавшую виды котомку и с криком «Чучунаа! Чучунаа!» стремглав кинулся бежать, только подошвы заблестели.
Арсений от неожиданности растерялся. Даже в Амазонии с ним таких историй не приключалось. Но растерялся он буквально на минуту. Далее действовал почти автоматически: скинул с плеча «калаш», снял с предохранителя и во всеоружии стал ждать появления непрошенного гостя. А гость не заставил себя долго ждать.
Хрипя от боли, перед Арсением собственной персоной предстал лось. Совершенно необычный лось. Голова с рогами была от нормального лося, а вот всё остальное его тело было покрыто чем-то ядовито-зелёным, шевелящимся, копошащимся, жутко смердящим. Из-под этого зелёного подвижного смрада густо текла алая кровь. Арсений сначала не понял, во что это лось умудрился вляпаться. Но совсем скоро разглядел, что перед ним… гусеницы. Жирные, огромные гусеницы, которые вместо того, чтобы мирно жевать листья, агрессивно жевали лося. Гусеницы, которые из вегетарианцев странным образом превратились в хищников.
Арсений убрал автомат за спину и ухватился за фотокамеру. «Такие снимки станут сенсацией», – восторженно подумал он. Однако это была последняя его мысль, поскольку что-то колючее и одновременно скользкое вдруг прыгнуло ему на лицо. Он ещё успел сказать «плят», услышать, как в небе, совсем недалеко от него, раздался гул, и тогда уже погрузился в темноту.
4
– Подобные супершоу, – произнёс Армстронг, делая ударение на приставке «супер», – это зеркальное отражение нашего общества, мать его. Следующим шагом будет реальное убийство, транслируемое в «живом» эфире. Договорятся с грёбаным бомжом, так же юридически всё оформят, бумажки подпишут и будут его часа два гонять в самое рейтинговое время. Кретины.
– Как в том фильме с Ван Даммом? – вставил я слово.
– С кем, с кем?… Ну да. Общественность, конечно, возмутится, хрен ей в нос. Бабушки там всякие, старушки. «Международная амнистия» рот, безусловно, откроет. Права человека. Но что им до этого? Главное, чтобы толпа смотрела. А толпа будет смотреть.
Дура. Вот мы с тобой «Раджу» критикуем, а каждый раз глаза в ящик впериваем…
Шоу, которое мы с Армстронгом имели счастье лицезреть, пока ждали последний выпуск новостей, называлось «Был бомжа, стал раджа». Правда, за всё время проекта ни один бомж до раджи так и не дотянул. Первый был алкоголиком и потребовал сто долларов на каждый день. Умер через месяц от перепоя. От цирроза печени. Второй продержался полгода, разбился насмерть на «Бентли» в Подмосковье. Телеоператоры во всех подробностях засняли катастрофу. У третьего всё вроде бы складывалось прекрасно: роскошный дом, жена-красавица, собственная конюшня. Мы уж думали, раджой паренёк станет. Ан нет. Покончил жизнь самоубийством. Застрелился из пистолета с золотыми накладками. Записку оставил, мол, устал, не могу больше терпеть, что на меня постоянно глазеют тридцать шесть миллионов телезрителей. Реалити-шоу «Был бомжа, стал раджа» шло уже четвёртый сезон и имело бешеный успех.
– И этот хмырь загнётся. Жопа с ручкой. Точно тебе говорю. Вот увидишь. Месяцев через девять. Подумаешь, в прошлом учитель истории. Константин вон военным был, «краповым беретом». А пулю себе в висок пустил. Мать моя женщина.
Армстронг выдохнул целое облако зловонного сизого дыма, от которого у меня зачесалось в носу. Но словесно бороться с его вредной привычкой я уже давно прекратил. Армстронг курил кальян. Представлявший, с моей точки зрения, некий странный гибрид волшебной лампы Аладдина и паровой машины Вайта. Агрегат бурлил, слегка трясся и производил на свет божий огромное количество густого тумана, который Армстронг с удовольствием прогонял через свои лёгкие. Я подозревал, что именно благодаря курению кальяна, Юрка и создавал свои неординарные произведения. Что ж, пусть булькает, главное, чтобы на пользу дела. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы ни вешалось.