Тогда я поняла, что она не врала, когда говорила, что любит секс. И что для нее он, как наркотик.
Она вложила мой телефон мне в руку и сказала:
- Я записала тебе свой номер.
- Серьезно? Но ты... не принимаешь мое приглашение на кофе? - решила я испытать удачу еще раз.
- Нет конечно, - фыркнула она, - малышка, даже не думай об этом.
- Пожалуйста, давай без вот этого вот.
- Тебе не нравится слово "малышка"? - подняла она бровь.
- Абсолютно.
- А мне нравится, - усмехнулась она, - и тебе пора, малышка.
Я снова не нашла, что ответить, как она уже выпроводила меня за дверь.
Это был второй мой визит к ней, который тоже закончился сексом.
Третий визит произошел через неделю. И, признаться, всю эту чертову неделю она не выходила из моей головы. Я понимала, что веду себя, как полная идиотка, что от нее нужно бежать, как от огня, но когда она позвонила, я поняла, что ждала этого звонка.
За мои двадцать девять лет у меня было пять серьезных отношений разной продолжительности. Первые две моих попытки построить что-то были еще в институте. Но так как мозги тогда были не там, где надо, оба раза я со своими девушками разбегалась довольно миролюбиво и по взаимному согласию. А вот три следующие попытки окончились весьма плачевно. Для меня. Первая девушка переехала в другой город, оставив меня и полтора года отношений, а две последующие были пойманы на измене. После этого я стала куда разборчивее. Не стремилась сразу же начинать отношения, а предпочитала просто проводить время.
И когда я встретила ее, я почти сразу поняла, что она разобьет мне сердце.
Но в тот момент, когда я увидела ее имя на экране телефона, мое сердце словно затрепетало. А я окончательно убедилась, что влипла.
Третья встреча от первых двух не отличалась. Как и от всех последующих. Я приходила, мы трахались, я сваливала обратно к себе. Ни разу она не пыталась о чем-нибудь поговорить, ни о чем не расспрашивала, да даже чая не предлагала. Честно, я пыталась вытянуть из нее хоть какую-то информацию. Узнать, чем она занимается, какая у нее семья, ее интересы, хоть что-то. Но там была такая непробивная стена, что мои руки опускались.
И вот, мы с ней регулярно трахаемся, и я не знаю о ней ничего. Она не дает мне к ней приблизиться, и сама не спешит узнать меня получше.
И бросить бы мне это все, по-хорошему, но я не могу. Она застряла в моей голове и, кажется, в моем чертовом сердце. И меня иногда посещают такие мысли, что я чуть ли не люблю ее, но я ее же и ненавижу. Меня тянет к ней с такой силой, что не устаю поражаться этому.
Она меня ломает, но только с ней я чувствую себя целой. Эти тупые отношения разрушают меня, но когда она со мной, у меня ощущение, что я живу. Это ненормально. Это плохо. И я иногда хочу, чтобы она больше не позвонила. Чтобы послала меня подальше и выкинула из своей жизни, потому что сама я это сделать не в состоянии.
3
Мои друзья стали думать, что я либо употребляю наркотики, либо подрабатываю в ночное время суток понятно кем. Потому что я часто не высыпаюсь, на выходных по ночам меня никогда не бывает дома, и вообще я "стала худая, как швабра, и странно выгляжу".
Но о ней не знает никто, кроме Самира. Мы вместе работаем и дружим около пяти лет, и иногда мне кажется, что только он меня понимает. Самир, дитя успешного не очень русского отца и очень русской матери, был моим "наставником", когда я устроилась сюда работать. Спустя пять лет - я полноценный разработчик фирменного стиля компаний, а он - мой босс и друг одновременно.
У Самира кроме имени и внешности, наверное, больше ничего нет от своих корней. Его отец сам был ребенком смешанного брака, который большую часть жизни прожил в России, полностью "обрусев". Поэтому сам Самир не имел даже малейшего намека на акцент. Зато темные волосы и почти черные глаза сразу говорили о его происхождении. Он искренне пытался за мной ухаживать, когда я только появилась в его поле зрения, мы начали общаться, подружились, и поэтому мне пришлось ему в конце концов признаться, что если только у него не появится грудь и не отвалится член - со мной ему ничего не светит. Парень недолго посокрушался, а потом сказал, что мог бы и сам догадаться. Слишком у нас с ним много общих интересов. Заявил, что если до пятидесяти никого не найдет, женится на какой-нибудь одинокой лесбиянке. Хотя бы скучно не будет.
И в мой законный выходной этот идиот начал трезвонить мне уже с утра. После четырех пропущенных я не выдержала.
- Неужели не ясно, что если человек не берет трубку, значит он не хочет с тобой разговаривать? - прорычала я, даже не открывая глаз.