– Странно… Как он был одет?
– Обыкновенно: брюки, рубашка с короткими рукавами, черного цвета, и ботинки. Знаешь, такие высокие, со шнуровкой, как у солдат.
– Очень интересно… ты, оказывается, наблюдательна. Ну, беги, надевай туфли на высоких каблуках.
Прикидывая, что за гость приходил в отсутствие хозяев, Крутов переоделся, подождал Лизу, и они начали обход крутовских родственников. Длился он всего полчаса. Все тетки и сестры собрались у деда Василия и ждали появления Егора, не расходясь по домам. Расспрашивая его, они то и дело посматривали на ничуть не смущавшуюся Елизавету, и в глазах женщин ясно читалось осуждение. Они знали, что Елизавета замужем. Крутов пожалел, что взял ее с собой, однако чувства сестер понимал и лишь посмеивался в душе над их умозаключениями.
В десять часов вечера он оказался предоставлен самому себе, точнее – Елизавете, которая не спешила домой и словно чего-то ждала. Егор даже заподозревал, уж не ждет ли она визита мужа или его послов, однако вслух высказывать свои предположения не стал. Он надеялся просто отдохнуть и не встревать ни в какие разборки, тем более – с «охранниками нравственности», которых корчили из себя Борис и его приятели. Правда, им в этот вечер тоже было не до слежки за Лизой: Гафура и киоскера увезли в больницу, что, во-первых, отрезвляло остальных, во-вторых, говорило об отсутствии связи между коммерсантами и бандитами из секретной воинской части.
Крутов и Лиза прошлись по деревне, опустевшей к вечеру, обошли пруд, но долго гулять не стали, настроение не способствовало прогулкам даже в такой чудесный, теплый, тихий вечер.
– Зайдешь? – предложил Егор у калитки своего дома, ни на что, собственно, не надеясь и ни на что не намекая. – Грибов жареных поедим, чаю попьем. Или ты занята?
– До пятницы я совершенно свободна, – с улыбкой ответила девушка словами Пятачка из мультфильма «Винни-Пух». – Вспомнила байку о грибах. Подбегает к отцу сын: папа, что такое «кранты»? Тот удивленно: почему ты об этом спрашиваешь? Сын: мама звонила кому-то по телефону и сказала: «Я своего дурака накормила грибами, и теперь ему кранты».
Крутов усмехнулся, открывая калитку и пропуская Лизу.
– Этого можешь не бояться, мухоморы и поганки мы с тобой не собирали. Кстати, а что такое действительно «кранты»?
– Я не филолог, могу только предположить, что это слово родственно другому – «каюк». А вообще, конечно, это абракадабра.
– А что такое абракадабра?
– Случайно я знаю, что оно означает: «он исцелил». Это арабское слово.
– Ну вот, а говоришь – не филолог. – Егор включил свет на веранде, заглянул на кухню, спросил оттуда: – Так что будем пить-есть?
– Тащи свои грибы, я голодная.
Крутов включил электроплиту, подогрел грибы, приготовленные еще днем, поставил чайник, достал икру, и вскоре они ужинали, уютно устроившись на веранде, с неопределенным интересом присматриваясь друг к другу. Обоим было так хорошо и спокойно, словно они были знакомы уже целую вечность. То, что они бок о бок провели детство, воспринималось как-то отстраненно, информационно, память не затрагивала эмоциональных центров и слоев, где хранился бы образ соседской девчонки или мальчишки, семнадцать лет назад ничего общего – ни игр, ни развлечений – у них не было.
– А куда ты ездил со своим знакомым, Панкратом? – спросила Лиза.
Врать Егор не любил, сказать правду не мог, поэтому решил отмолчаться, но Елизавета оказалась проницательней, чем он думал.
– Искал бандитов, да?
«Любимая, да ты и собеседник!»– вспомнил Егор своего незабвенного Вишневского, вслух же сказал:
– А если да, то что?
– Я так и поняла, когда ты уехал. У тебя было такое лицо… Ну и как, нашел?
Крутов перестал есть, внимательно и серьезно посмотрел на девушку, близость которой все больше волновала и кружила голову.
– Лиза, ко мне никто не приезжал… я имею в виду Панкрата. Ты его не знаешь и никогда не видела. Я же никуда не уезжал, только разве что в больницу. Ты поняла?
Легкая насмешливость в глазах девушки уступила место тревоге.
– Я поняла. Значит, вы их все-таки нашли… и что сделали?
Крутов собрал и унес посуду, принес чай.
– Один из них мертв.
Елизавета вздрогнула, глаза ее расширились.
– Ты…
– Не я. Бандит пришил бандита, причем по собственной инициативе. И я уверен, что на этом дело не закончится. Ты ничего не слышала о зоне, возле которой нас с тобой пытались задержать?
– Ничего. Говорят – воинская часть. Кому после такого объяснения придет в голову проверять?