Выбрать главу

В полосе света, у самых дверей, стоял помощник шерифа, при этом он старался держать правую руку на виду, как можно дальше от кобуры.

"Интересно, этот мальчишка, хоть раз стрелял из своего револьвера?".

— Вильям жив. Ты его только ранил. Я отправил мальчишку за врачом.

— Ему больно?

— Наверное…. Да, конечно.

Его взгляд стал недоверчиво — недоуменным. Его можно было понять. Не в правилах Дикого Запада, чтобы стрелок проявлял сочувствие, к тому, кого подстрелил.

— Может добить его, чтобы не мучился?

— Нет. Нет! Ты…

— Успокойся! Это шутки у меня такие.

По его лицу было видно, что он уже не рад, затеяв этот разговор. К тому же я видел, что помощник нервничает даже больше, чем прежде. Он уже два раза оглянулся в сторону гула голосов, несущихся, из залитого огнем свечей, салуна.

"В чем дело? Что он хочет от меня?".

— Эти парни не местные?

— Они с ранчо "Три семерки". Там половина таких… отпетых. Хозяин ранчо, Билл Скофилд никак не может поделить землю вокруг родника "Солнечный луч" со Скотти Пертом, — помолчав, продолжил. — Вот оба и набирают… стрелков. Похоже, скоро у нас война начнется. Ты не… к Перту едешь?

В его голосе был страх. Он боялся меня, боялся готовой вот-вот разразиться войны скотоводов, но больше всего он боялся ответственности. Ведь если я наемник Перта — то можно сказать, что война уже началась. Началась на его территории, в тот момент, когда он являлся Законом в городе. Он боялся, что именно на него возложат вину за все произошедшее.

— Я у вас проездом.

Лицо молодого парня прямо просветлело от моих слов. Облегченно вздохнув, он заговорил более живым голосом: — Послушайте, я не знаю, кто вы. Если честно сказать, и знать не хочу. Вы сказали, что здесь проездом. А когда собираетесь уезжать?

— Этот городок как называется?

— Луссвиль.

— Ты мальчишку, Тима Мориса, знаешь?

Вопрос застал помощника врасплох: — Тима…. Сироту? На конюшне должен быть. А что?

— Его родственники, со стороны отца, попросили отыскать мальчика и привезти к ним. Поэтому я здесь.

— Ух ты! Здорово! — помощник шерифа сейчас еще больше стал мне напоминать обычного мальчишку. — Берите парнишку и уезжайте. Лучше сегодня.

— К чему такая спешка, Барт? Ведь я еще и с мальчиком не говорил. Да и собрать его в дорогу надо.

— Скофилд схватится своих людей завтра утром, после чего нагрянет сюда. Если они вас здесь застанут….будет беда. Война придет в наш тихий город. Никто этого не хочет. В первую очередь — я. А если ты уедешь, Скофилд ничего не сможет предъявить городу. Ты приехал и уехал. А куда? Ищи ветра в поле.

— Если ты так трясешься за свою шкуру, зачем взялся за эту должность?

— Вы же видели наш городок. Он небольшой. Плотник нужен только время от времени, а помощник шерифа — должность постоянная. Город платит. А у меня семья. Жена и маленький сын.

"А пристрелят тебя, молодого и зеленого? Тогда что? — мне хотелось спросить его об этом, но я не стал, ему и так на сегодня огорчений хватило.

— …а мальчишка поедет. Здесь у него ничего и никого нет. Мать померла полтора года назад. Он с тех пор так и болтается от семьи к семье. Кто покормит, кто старую рубаху отдаст. Летом на конюшне конюху помогает. Перегон скота, знаете ли. Ковбои, торговцы, а за ними шулера и всякий прочий сброд тянется. Работы на конюшне хватает. Так что, договорились?

— В общем, да. Если с парнишкой все решится, то мы еще до двенадцати уедем.

— Значит, договорились! — помощник, довольный переговорами, которые, похоже, уже успел поставить себе в заслугу, резко развернулся на каблуках, и уже взялся за створку двери, чтобы войти в салун, как я его окликнул: — Эй! Где тут можно переночевать?

Тот на секунду замер: — За конюшней, следующий дом. Мари Бапьер. У нее вроде отеля. Тим покажет.

ГЛАВА 5

Приглушенный вскрик достиг ушей юного Тима, сидевшего в маленькой задней комнате, примыкающей к конюшне. Несмотря на свои десять лет, он знал о делах взрослых, лишь не намного меньше, чем они знали о себе. Слишком маленький был этот городишко. Слишком много здесь делалось напоказ, с пьяного куражу или дикой злобы, туманившей мозг, не хуже дрянного виски.

Осторожно подойдя к пустому стойлу, он увидел светловолосую женщину, с высоко поднятой юбкой и широко раздвинутыми ногами. Эта была Долли Памперос. Мужчина, лежавший на ней, ритмично двигался, вот Долли вскрикнула, напряглась и тут же обмякла. Мужчина поднялся и стал невозмутимо приводить в порядок свою одежду. Тим стоял в глубокой тени. Непонятно откуда, но он знал, что его присутствие не осталось незамеченным для чужака, приехавшего чуть больше часа назад. Ноги словно приросли к земле. Не зная, что делать, Тим просто стоял и ждал. Мужчина, больше не обращая внимания на распростертую на соломе женщину, застегнув оружейный пояс, поднял с соломы винчестер.

* * *

Не дойдя десяти метров до конюшни, я услышал шорох. Винчестер, который до этого лежал на плече, тут же оказался у меня в руках, но тревога оказалось ложной. Из темноты появилась женщина, которую я по приезде заприметил на улице.

"Похоже, не только я на нее запал. И она на меня".

Полные груди, выглядывающие из-под лифа, манили, обещая плотские удовольствия. Остановившись в двух шагах от меня и уперев руки в крутые бедра, она словно прицениваясь, стала оглядывать меня с ног до головы.

"Наглости у нее, что у вокзальной проститутки".

— Ты мне ничего не хочешь сказать, парень?

— А что ты хочешь от меня услышать?

Мой холодный вопрос — ответ неожиданно подействовал на нее словно красная тряпка на быка. Я мог только догадываться, но не представлял в полной мере, как много на Западе мужчин и сколь мало женщин. Плюс то, что ей богато выделила матушка-природа. Тут поневоле станешь местной королевой. Но я представлял собой частный случай. К тому же двадцать первый век не так просто не вытравить из памяти. Поэтому я видел перед собой не местную богиню, а просто красивую шлюху.

— Я думала, что ты настоящий мужчина, а ты никчемный бродяга, такой же, как и все!

— Ты что видела в жизни настоящих мужчин?

— Ты… ты сын шлюхи! — она уже была в таком состоянии, что слушают только себя. — Ты грязный, вонючий ублюдок! Ты…!

Она заводилась все больше и больше, поливая меня отборной руганью. Но даже этого ей показалась мало. Метнувшись ко мне, она попыталась ударить меня по лицу. Не успел перехватить эту руку, как в ход пошла левая.

— Ты что дура, совсем озверела!

— Подонок! Ты…!

— Придется тебя поучить, подруга!

Зажав ее руки, я перебросил дергающееся тело через плечо и двинулся к темневшей расплывчатым пятном в полумраке, конюшне.

Мальчишка нашелся там же, на конюшне. Он наблюдал за нами. Когда я его позвал, он не сразу, но отозвался. Это был тот парнишка, который встретил меня у салуна. Мне было немного неудобно, но моя неловкость полностью перекрывалась остротой ощущений, только что полученных от близости с женщиной. В другой раз я бы не отказался от продолжения, но сейчас был не в том положении, чтобы потакать своим слабостям.

Тим привел меня в местный отель под названием "Дикая роза". Претензионное название, несмотря на выпирающую из всех углов бедность. Открывшая дверь женщина, седая и полная, в халате и папильотках, торчащих из-под чепца, представилась, как миссис Бапьер, после чего без перехода потребовала денег. Получив наличные, мне было категорично заявлено: никаких женщин.

— Мадам! — с чувством оскорбленного достоинства воскликнул я. — Я девственник. Своими словами вы просто оскорбляете меня. Я поклялся перед ликом нашего Иисуса, что не нарушу свою клятву…

— Держите ключ, мистер шутник. А имя сына божьего нельзя упоминать всуе! Это грех! — сейчас ее голос был ехидный, но не злой, каким был в начале нашего знакомства.

Получив ключ от номера и свечу, я поднялся с Тимом по скрипучей лестнице на второй этаж. С порога оглядел гостиничный номер конца девятнадцатого века. Исторический интерес погас уже на второй секунде. Железная кровать с пятнами ржавчины. Тюфяк, набитый соломой и покрытый серой простыней. Сверху лежит лоскутное одеяло, явно не первой свежести. В углу — рукомойник с зеркалом. Снизу — таз. Все это было в достаточной степени потертым и пахло старостью, пополам бедностью. Подошел к окну. Оно выходило на улицу. Вернувшись, сел на кровать. Принюхался. Пахло карболкой, хозяйственным мылом и еще чем-то слегка пованивающим.

полную версию книги