Юноша попытался кричать. Но не услышал собственного голоса, а горло тут же заболело, как при сильной простуде. Фо Ань обнял себя за плечи и хорошенько те растер. Он начинал замерзать. Морок чужого влияния больше на него не действовал. Фо Ань вновь боялся, а его мысли спутались. Он побежал. Где-то ведь в этом зале должна быть стена. Преграда, которую можно сломать.
Фо Ань бежал. Бежал долго, по крайней мере, ему так казалось, но ничего не попалось ни под ноги, ни под руки. Юноша начинал выбиваться из сил, но не разрешал себе взять передышку. Теперь-то его хорошенько напугали мысли о возможной смерти. И вообще, к чему это он должен присоединиться? Его кто-нибудь спросил?
— Занятный экземпляр, — прозвучала неожиданно и разом отовсюду насмешка. — На тебе есть след демона. Ты пошел по кривой дорожке, мальчик?
Фо Ань вновь попытался ответить, но изо рта не вырвалось ни звука.
— Не паникуй, я тебя чувствую, я слышу. Вижу. — Голос еще раз усмехнулся. — Тебе очень понравилось убивать старосту. Заслужил. Он заслужил смерть от твоей руки. Тебе понравился его страх. Понравился ужас неминуемой расплаты.
Нечто рассмеялось.
Фо Ань силился увидеть хотя бы тень или отблеск, но нет, по-прежнему темно.
— Ты отнял жизнь, но не считаешь поступок плохим. Ли Шэна могли судить, вынесли бы серьезный приговор, но ты решил не ждать.
Фо Ань силился не вспоминать тех будоражащих душу картин, но нечто копалось в нем, точно в туго набитом разными безделушками мешочке, вынося на свет самое сокровенное и любопытное.
— Да, представься тебе шанс все исправить, и ты поступил бы также, — рассуждал голос, разглядывая чужое воспоминание. — Понимаю. Месть — уникальное блюдо, но после него всегда остаешься голодным.
Больше не пытаясь тиранить горло, Фо Ань мысленно спросил, что за монстр с ним беседует.
— Какая тебе разница? Узнаешь мое имя, если выживешь, — отмахнулось нечто. Фо Ань только сейчас заметил, что его интонации нельзя отнести ни к мужскому, ни к женскому началу. — А сестра, ух, как ты на нее обижен. Как она посмела устроиться сама, но не попросила за тебя?
Фо Ань нахмурился. Об этом он никогда старался не думать. Фо Синь очень повезло привлечь внимание не последнего в городе мастера. Повезло, что он ее заметил, пусть и при скверных обстоятельствах. Ей повезло, а ему дали по уху. Ей повезло, а его обокрали. Ей повезло, а его похитили. У нее талант, а ему только и остается, что рубить дрова!
Юноша резко себя одернул, забивая злость в самое нутро. Фо Синь ни в чем не виновата. Наоборот, хорошо, что она устроена, а он проживет. Фо Ань мужчина. Ему все дороги открыты.
— Ей всегда везет. О ней всегда заботились, — рассуждал голос. — Сперва мать с отцом, потом ты, теперь место защитника занял лекарь. Вскоре она станет важной дамой, а ты… интересно, она пригласит тебя рубить дрова для ее очага? Сколько же в тебе злобы, мальчик. Сколько обид.
Нечто помолчало.
— Даже на лекаря. Какое он имеет право разговаривать с тобой, как с ничтожеством? Это неправильно.
Фо Ань почувствовал себя обнаженным, хоть нижняя и верхняя рубахи все еще прикрывали его плечи. Нечто видело его насквозь. Видело его гнилую, полную пороков, душу. Разоблачение могло заставить его расплакаться, но нет, вместо этого юноше захотелось кричать. Захотелось признаться. Он разозлился. Едва не вскипел. В конце концов, он ведь не обвиняет сестру вслух. Он ведь не пошел за теми мальчишками, что подставили его перед кузнецом. Да и взял он у него немного. Почему Фо Ань должен терпеть несправедливость, когда остальные достойны ее не больше, чем он?
— Какой нрав, — восхитился голос. — Ты мне нравишься. Ты не слабак. Не будешь терпеть. И я тебе помогу.
Фо Ань поджал губы и прищурился.
— Я дам тебе то, что поможет тебе возвыситься, а взамен ты посвятишь свою жизнь служению мне.
«Что ты мне дашь?».
— Силу, конечно же!
«Кому я буду служить?».
— Еще большей силе, — жуткий смех разнесся по темноте эхом. — Я дам тебе новые глаза. Отныне ты будешь видеть ауры людей, их настроение, их мысли и намерения. Я дам тебе силу, ты сможешь ломать шеи и хребты своим врагам, словно они сделаны из теста.
В то же мгновение глаза Фо Аня начало жечь, словно в них залили раскаленное железо. Он закричал, заметался. Принялся царапать себе лицо, точно хотел выкопать пальцами глаза. Сделать хоть что-нибудь, что уменьшит боль.