М и х е й. Ничего, держимся.
Н а д е ж д а. Как ты, мама, решилась плыть?
Е л е н а. Не привыкать. Словно чуяло сердце — так домой тянуло… Чуть лед пореже пошел, мы с Ольгой перекрестились да и поплыли. (Мужу.) Старею, грузнеть начала. Весло-то уж таким под конец тяжелым прикинулось, думала — не дотяну до берега… (Смотрит на Антона.)
М и х е й. Антоном его зовут. Попросился на квартиру. Говорит, нравится.
Е л е н а. Если человек хороший — живи.
А н т о н. Боюсь себя хвалить.
Е л е н а (скрывая слезы). Митрий Иванович вроде родного был… Пойдем, Оля. И мы с тобой голоднешеньки, и остальных надо кормить…
Уходят с Ольгой.
М и х е й (Антону). Тяжело ей, но ты, значит, старайся, пока горе схлынет.
Уходят.
П е т р. Славные у тебя предки.
Н а д е ж д а. Не уходи. Покушай с нами. (Берет его за руку.) Веришь?
П е т р. Верю.
З а н а в е с.
Проходная комната в доме Кряжева. Направо — дверь в столовую, налево — во двор. В глубине — лестница в мезонин, где живут дети. Под лестницей — дверь в комнату стариков. Середина августа 1905 года. Вечер. За стеной слышится какой-то неясный шум. Слева, из сада, появляется П е т р Г л а д ы ш е в в косоворотке и студенческой тужурке и тихо зовет: «Надежда Михеевна! Надя!» Справа открывается дверь, и входит Н а д е ж д а, за ней — Е в г р а ф. Петр прячется.
Н а д е ж д а (стараясь казаться заинтересованной). Что вы говорите?
Е в г р а ф (с увлечением). Сказка. Представляете, как она идет на вожжах! (Показывает.) Натянешь, как струны, потом чуть-чуть опустишь — и начинает она, красотка, действовать. Боже мой! Не бежит, а плывет, плывет, чуть земли касается. Отрада! Вот она мне деньги и привозит. Да в этом ли счастье… Игра, игра важна. Кровь. Страшный класс.
Н а д е ж д а. Как вы любите лошадей!
Е в г р а ф. Жизнь моя. Родился и вырос с ними. (Пауза.) Надежда Михеевна, уважьте дядюшку. Он капризный, но других наследников, кроме меня, нет. Умрет — все наше будет.
Н а д е ж д а. Сейчас мама лукошко принесет, и я нарву с гряды огурцов, луку…
Е в г р а ф. Вот-вот. И соорудите ему такую окрошку! Для него это первое блюдо. Можно с вами вдоль грядок погулять?
Н а д е ж д а. Если хотите. (Замечает Петра.) Прошу вас, исполните одну просьбу.
Е в г р а ф. Десять, как одну.
Н а д е ж д а. Не ходите со мной.
Е в г р а ф. Околдовали вы меня, Надежда Михеевна. От вас всегда исходит такой тонкий аромат исключительности… Грустно, но покорюсь. (Уходит.)
Надежда подбегает к выходу.
Н а д е ж д а. Петя? (Останавливается.) Наконец-то!
П е т р. Здравствуйте!
Н а д е ж д а. Приехали? Пришли? Как вы решились?
П е т р. Хочу знать правду. Скажите, что у вас произошло? Что сделал Михаил? То, о чем рассказывают мои родители, настолько их возмутило — страх берет. Неужели правда?
Н а д е ж д а. Да. (Прислушивается.) Не уходите, это мама.
Из комнаты стариков, торопясь, выходит одетая в лучшее платье Е л е н а И в а н о в н а с лукошком, за ней — О л ь г а.
Е л е н а. Петенька! Как вы сюда попали?
П е т р. По старой привычке — через забор.
Е л е н а. А ваши родители и за людей и за соседей нас теперь не считают.
П е т р. Не обращайте на них внимания.
Н а д е ж д а. Мама, дай лукошко. Мы с Петей наберем огурцов, а ты отдохни.
Е л е н а. А вдруг…
Н а д е ж д а. Ничего… Я отвечу. Идемте, Петя.
Уходят во двор.
Е л е н а (садится). Ладно ли, что Надежда с Петей?
О л ь г а. Какой в этом грех? Великое впереди счастье. Пусть сердце отведет. Неужели она согласится пойти за Евграфа? Лучше умереть.
Е л е н а. От судьбы не уйдешь… Этот хоть с виду ничего. И в бедности не придется изнывать. Ведь хуже бывает, хуже…
О л ь г а. Сколько раз слыхала, как судачат: «Такой богатый, а польстился на нищенку». (Пауза.) Затеяли справлять серебряную свадьбу, а с этим сватовством все веселье пропало. Ровно похороны получились.
Е л е н а. Так на душе тяжело — словно камень положили. Израсходовались на угощение, и вот праздник.