М и х е й (сдерживая гнев). Видишь, как. Ну и что же? Ничего. А по-нашему, в чужом доме — в гостях…
П р о х о р. Ну, будет, будет! Экий горячий! Ты вот что. Хотел было насчет твоих долгов спросить, да вижу — пустой разговор. Что с тебя возьмешь? Можно, конечно, и взыскать, распродать твой шурум-бурум, но ладно. Когда-нибудь рассчитаемся. Обожду. Руки-то у тебя золотые. Так вот что. Пока там твои гости посуду вылижут, давай договоримся.
М и х е й. Спешить не к чему.
П р о х о р. Дело заставляет. Евграшка — как овца круженая. До си был на лошадях помешан, теперь — на твоей дочери. Затвердил одно: «Жените на дочери Михея Федоровича». Приходится просить. Отдай. А там что ни говорят — на всем крест.
М и х е й (нерешительно). И подумать надо, Прохор Денисыч, да и дочь спросить. Любит ли она?
П р о х о р. Нам ли о любвях толковать! Все по одной дорожке катим. А думать? Ну что ж, думай. Или еще кто сватался? Поворот от ворот не заказан.
М и х е й. Не заказан, не заказан.
П р о х о р. Домишко хоть по бревнышку складывал, а получилось ничего. Не впустую мои деньги убил. А я когда рубли-то тебе отсчитывал, думал — пропьешь. А? (Хохочет. Со вздохом.) Простой мы народ, проще нет. Жалеем, про свой черный день забываем, а разве благодарность видим? Не-от… Кому откажешь?..
М и х е й. После смерти — самой младшей, Людмиле.
П р о х о р. А старшей — благословение?
М и х е й. Мало? Ну, еще обзаведение женское.
П р о х о р. Не густо. Ну ладно. Евграшка и голую рад взять. В голове у него нехватка. Ему все равно. Может, побольше наскребешь?
М и х е й. Неоткуда.
П р о х о р. Ну что ж, поговори с дочерью, мы подождем. (Уходит.)
М и х е й (с тоской). Эх, Михаил, Михаил! Вот как они разговаривают. (Пауза.) Куда же ее унесло? Надежда! (Поднимается по лестнице в мезонин.)
У входа в сад появляются Н а д е ж д а и П е т р.
Н а д е ж д а (пряча следы слез). Увези меня с собой. Я ничем не буду обременять тебя. Но позволь мне быть возле тебя. Неужели я не нужна, мне не найдется дела?
П е т р. Ты понимаешь, что значит уйти из дома?
Н а д е ж д а. Очень хорошо. Зато я буду человеком. (Пауза.) Я тебя так ждала… верила. А ты хочешь меня оставить Плахиным. Петя, Петя! (Решительно.) Уезжай. Я одна найду дорогу к друзьям Дмитрия Ивановича и Антона.
П е т р. А тюрьма? А ссылка? Я отказываю тебе, жалея.
Н а д е ж д а. Я готова на все.
П е т р. Хорошо. Приезжай на пристань.
Михей спускается вниз.
М и х е й. Надежда!
Н а д е ж д а (тихо). Я приду.
Петр скрывается.
Что, папа?
М и х е й (спустился вниз; стоит молча, любуясь дочерью). Веселая. Вот, просят.
Н а д е ж д а. Растоптать душу, стать заживо мертвой?
М и х е й. А ты думаешь, почему на Руси так много юродивых да убогих? Вот когда берут за глотку, когда каждый день дышать нечем… (Задыхается.) Жизнь — это такая, такая мялка… (Меняя тон.) И все Михаил. Захотел любить, а не подумал, как от его радости другим придется. Да и свою радость в горе потеряет… Решай, ты большая. Не такую судьбу я хотел для вас… Старался изо всех сил. Думал: сам темный — пусть хоть дети станут образованными… Михаила едва-едва вытянул, тебе хоть краешек науки удалось попробовать, а про Людмилкину учебу теперь и загадывать нельзя… Селихов обещал мне работу и не дал. Застряла у него в глотке моя фамилия. Придется зубы на полку класть. (Пауза.) А не лучше им на ворота показать? К одному уж.
Н а д е ж д а. Как дальше жить станем?
М и х е й. Впору убегать из города. Я-то выдержу, а вот вам…
Н а д е ж д а. Я согласна.
Вбегает Л ю д м и л а.
Л ю д м и л а. Надежда! Иди плясать!
М и х е й. Что ты как оглашенная бегаешь? Стыдись. (Надежде.) Не ждал. Я думал, ты откажешь.
Н а д е ж д а. До утра весь город будет знать, что я невеста Плахина. (Смотрит на отца.) Как умею, хочу рассчитаться с ними за то, что оценили меня.