Теперь вовсе коротко. Жили бедно — это да. Мамуля была санитаркой в больнице. Но только днем. Приносила домой оставшуюся от больных еду. Понятно, что это за еда, но все ж таки с голоду не помрешь. Про санитарскую зарплату что и говорить. Отца в семье не было — рано помер. Да, надо сказать, что была еще старшая сестра. Она, в отличие от Марины, которая все любила и ей весело было от солнышка и даже воздуха, догадывалась, что в этой жизни требуется еще что-то помимо солнышка, поступила в финансовый техникум.
Да. Это небольшая перепутаница времени вышла. Потому сразу поближе к текущему моменту.
Сережу, как подошел срок, сдали в ясли. Сестра училась, мамуля днем работала, а вечером кормила семью. Марина, как только Сережу трудоустроили в ясли, пошла работать. И, как мамуля, — санитаркой. Но не в отделение, а, по совету мамули, в приемный покой больницы. Там чуть больше платят, но главное — работаешь сутками. Сколько-то отработала, остальное время твое, ну, Марина хоть и с ребеночком, но ведь не старенькая же, и у нее, как и у всякого нормального человека, должна быть и вполне личная жизнь.
Вот! Появляется в этой истории новый человек. И даже несколько новых людей.
Значит, так. В соседнем доме в трехкомнатной квартире (комнаты изолированные) жил мужчина лет шестидесяти (или чуть меньше) с дочерью, которой было лет так тридцать пять. Худая, с сероватым лицом и постоянно унылая.
И вот отец этой сравнительно молодой и унылой дочери женился и переехал в город. Почему новая жена не переехала к мужу, сказать трудно. Какие-то там были сложности — дочка ли с малолетней внучкой, работа ли такая, что ну никак не бросить, а может, просто не хотела переезжать в малость сонное Фонарево, сказать трудно.
Короче, отец оставил дочь одну в трехкомнатной квартире и переехал в город.
А сердце постоянно ноет. И не только потому, что оно уже немолодое, а главным образом из-за дочери.
Потому что она больна с детства. Инвалидка. У нее случаются судороги. Спасают только лекарства и пригляд.
И первое время он после работы в городе приезжал к дочери, продукты привезет, посидит немножко — и пора в новую семью.
Но это же не вполне нормальная семейная жизнь, и надо было что-то придумывать.
И отец придумал. Он дал объявление, что сдает одну комнату, недорого, одинокому человеку славянской наружности.
Нашел научного паренька, который должен был через год что-то в своей науке защищать.
Ограничения очень простые. Без пьянок и ночных посиделок — дочери нужен покой. К вам просьба — ненавязчивый такой присмотр. Если припадок — вот ложка, вот лекарства, уложить, дать таблетку. Дочка после этого будет долго спать. Это я говорю на всякий случай, припадки редкие, дочка их, как правило, предчувствует и на улицу не выходит. С продуктами поможет соседка.
Мне важно знать, что в квартире, особенно ночью, есть живая душа. В субботу я буду приезжать.
И он назвал цену за комнату, и она была такая, что ученый человек, как известно, не балованный денежкой, изумился.
Тут так. Марина и этот паренек могли и не встретиться, и тогда, понятно, не было бы никакой истории. То есть уточнение: они могли и не встретиться, но они именно что встретились.
Как и где? Вот это не так и важно. Она, к примеру, шла с работы и улыбалась — вот дома никого нет, я рухну в койку и буду спать, пока не разбудят, а он, тоже к примеру, опаздывал на электричку.
Да нет, это не важно. Встретились!
А давайте вечером погуляем по парку. Погуляли. А потом он пригласил ее к себе, музыку послушать. Купил бутылку вина (сухого, отметить надо, и хорошего), и сыр, и конфеты.
Всё! Встретились.
Тут так. Не шмыгнул с ней, что мышка, в свою комнату, нет, познакомьтесь, Надежда Степановна, это Марина, а это, соответственно, Надежда Степановна, моя хозяйка. Можно мы у меня тихонько посидим? А зачем тихонько, сказала Марина, нормально посидим, приходите к нам, Надежда Степановна.
И та охотно согласилась. Ну да, одинокая же, отчего не посидеть с молодежью. Тем более у Марины была такая радостная улыбка, что хозяйка охотно поверила — не помешает.
И очень даже весело посидели. Правда, вино Надежда Степановна не пила (мне нельзя).
Потом Надежда Степановна (именно так — только Надеждой Степановной — Марина ее и называла, даже когда стали ближайшими подругами) ушла к себе смотреть телевизор, а Марина с молодым и почти ученым мужчиной провела часа два, и он ей понравился.