Выбрать главу

— Каким образом?

— Килпатрик был материально заинтересован в том, чтобы первое убийство оставалось в тайне.

— Шантаж?

— Скажем, замаскированный шантаж. Не исключено также, что он сам добил Лео Броудхаста. Если это так, то у него были гораздо более важные причины заткнуть рот этим двоим. Элберт Свитнер знал, где похоронен Лео, а Стенли пытался его откопать.

— А с чего ему было добивать Лео Броудхаста?

— Тот увел у него жену. Кроме того, как я уже сказал, он немало с этого поимел.

— Опиши-ка мне его, Лью.

— Около сорока пяти лет, рост больше метра-восьмидесяти, вес около девяноста килограммов. Глаза голубые, волосы рыжеватые, вьющиеся, на макушке чуть поредели. На носу и скулах проступают сосуды, — я помолчал. — Его видели в субботу в Нортридже?

— Сейчас я задаю вопросы. У него есть особые приметы?

— Явных нет.

— А кто остальные подозреваемые?

— Хозяин гостиниц по фамилии Лестер Крендалл — это номер два. Полный, приземистый, рост метр-семьдесят, вес восемьдесят килограммов. Волосы с проседью, темные, большие баки. Происхождение самое простое, и это видно. Но он сообразителен и надежен.

— Сколько ему лет?

— Говорит, что скоро шестьдесят. У него такой же повод прибить Лео Броудхаста, что и у Килпатрика.

— Шестьдесят — это многовато, — заметил Эрни.

— Дело бы ускорилось, если бы ты выложил карты на стол. У тебя есть описание и ты стараешься установить, кто это такой?

— Вроде того. Проблема в том, что я не могу стопроцентно положиться на своего информатора. Она могла убить Лео Броудхаста, потому что тот разбил ее брак и оставил ни с чем.

— Это не женщина, — сказал Эрни. — А если так, то вся моя теория летит псу под хвост. Разве ни один взрослый мужчина, кроме перечисленных не мог убить и не имел причины на то?

Я отвечал медленно с тяжелым сердцем:

— Садовник Фриц Сноу, который своим бульдозером закопал тело Лео Броудхаста вместе с его машиной. Мне не кажется, что он способен совершить убийство, но, Лео его обидел. Да и Элберт Свитнер тоже.

— Сколько лет этому Сноу?

— Тридцать пять — тридцать шесть.

— Как он выглядит?

— Метр-семьдесят пять, семьдесят килограммов. Волосы каштановые, лицо припухшее, глаза зеленые. Плаксивый, неуравновешенный, видимо, это наследственное…

— У него есть какие-то физические дефекты?

— Прежде всего, заячья губа…

— Почему ты сразу мне этого не сказал?

Я отодвинул трубку от уха, потому что Эрни повысил голос. В дверях показалась Джин, она схватилась за притолоку обеими руками, не спуская с меня глаз. Лицо ее было бледно, а глаза темнее, чем когда-либо.

— Где находится этот Фриц Сноу?

— Милях в полутора от того места, где нахожусь я. Хочешь, чтобы я привез его?

— Нет, это нужно делать официальным порядком.

— Разреши мне сперва поговорить с ним, Эрни. Я представить себе не могу, что он убил трех человек или хотя бы одного!

— А вот я могу, — отрезал Эрни. — Парик, усы и борода, найденные на Свитнере, ему не принадлежали, не подходили ему. Я предположил, что они принадлежат убийце, нацепившему их на Свитнера, Чтобы сбить нас с толку. Я велел прочесать магазины и мастерские, где делают парики. Оказалось, что твой номер «четвертый» купил все это на дешевой распродаже в магазинчике на Вайн-Стрит.

Я не хотел этому верить.

— Но он мог купить это для Элберта Свитнера…

— Мог, но он этого не сделал. Он купил все месяц назад, когда Свитнер еще сидел в Фольсоме. Так что покупал для себя. Он специально просил подобрать ему усы, которые прикрыли бы шрам на верхней губе.

— Фриц?! — спросила Джин, когда я положил трубку.

Похоже на то.

Я рассказал ей о парике, бороде и усах, купленных Фрицем. Джин закусила губу.

— Нужно было слушать Ронни!

— Он что, узнал Фрица в том человеке из каньона?

— Этого я не знаю. Но недели две назад он рассказал мне, что видел Фрица с бородой и длинными черными волосами. Когда я начала его спрашивать, он выкрутился и заявил, и заявил, что это — выдумка.

Мы вдвоем прошли в комнату, где спал мальчик. Стоило матери коснуться его плеча, он мгновенно проснулся и сел, прижимая к себе подушку, дрожа и широко открыв глазенки. Это было первое свидетельство того, как глубоко он пережил трагические испытания.