– Ага! – потирая ушибленный лоб, ухмыльнулся Син. – А еще лучше пойти с этой просьбой прямо к Салуфху. Он-то точно все поймет и обо всем распорядится.
Уголки грустной улыбки Деригаба медленно поползли вверх, придавая выражению лица своего хозяина весьма загадочный вид. Уже через секунду стражник весело смеялся:
– Точно, Карнун! Все правильно. Браво! Ты как никогда прав, дружище! – не унимался Деригаб, принимаясь с аппетитом откусывать жареное мясо от огромной кабаньей ноги.
Где-то в недрах желудка седого стражника, словно лютый зверь, проснулся желанный голод. Вкус жесткого мяса казался Деригабу необыкновенно изысканным, слегка пригоревшая яичница – великолепной, а хлеб, нагретый солнцем, таял во рту, будто самые сладкие пирожные.
Решено было, что сегодня же, как только соберется Тифей в дорогу, пойдет он в Ванхор. Весь путь туда и обратно, включая сборы и визит к Овелону, по подсчетам не должен превысить семи дней, так что в эту неделю можно было не беспокоиться об уплате. В том же, что Овелон Великий, владелец всех земель в обозримой округе, мудро и справедливо разрешит сложившуюся ситуацию, никто из троицы стражников не сомневался.
Глава 4
Распрощавшись с Деригабом, Сином и Карнуном, не теряя времени, Тифей начал собираться в дорогу. Не один раз юноша наблюдал за подобными сборами своего отца, который каждый месяц складывал в свою суму немудреную пищу и длинный сверток дубленого меха, вешал на веревке через плечо пару-тройку сработанных башмаков и отправлялся в путь. Возвращался Сирдэк обычно с большим мешком фигурных пряников, купленных в Ванхоре – Столице всевозможных сладостей. День, проведенный за спиной веселого путника, нисколько не умалял их вкуса, а новый рассказ Сирдэка был для детей, стайками слетавшихся на бодрый голос сапожника, еще желаннее.
Дорога к главному городу пролегала через лес. Раньше до жителей Хамати иногда доходили слухи о случавшихся в этом лесу нападениях, но с тех пор, как легенды о Лесном Страже долетели до Ванхора, а затем, благодаря легким языкам странствующих бардов, разнеслись по всем владениям Овелона Великого, число грабежей начало уменьшаться, вскоре совсем сойдя на нет.
Немного провианта, две пары готовых сапог и отцовский топор составили все снаряжение Тифея. Шаг за шагом удаляясь от своего дома, знакомых мест, юноша чувствовал лишь интерес к той части своего будущего, которое в каждом новом мгновении приоткрывалось перед ним. Вот сверкнула за деревьями водная гладь небольшой речки, потянуло свежестью, вдалеке послышалось тихое журчание и еле слышный плеск потока, ударявшегося о камни. Еще минута, и между раздвинувшимися елями увидел Тифей бескрайнюю зелень леса, наполненную звуками птичьих песен. Он осмотрелся и, свернув с дороги, уселся около огромного дуба, широко раскинувшего свои мощные ветви. В тени этого великана, радушно встретившего путника, Тифей собирался перекусить. Принятие пищи на свежем воздухе, по заверениям Сирдэка, являлось самой приятной частью дальнего похода: природа в эти моменты благоволила любому страждущему и предоставляла в его пользование самый живописный свой уголок. В очередной раз вспоминая слова отца, Тифей отложил в сторону ломоть хлеба и окинул взглядом поляну. Чистота и гармония виделись в каждой травинке, преодолевшей сопротивление земли, будучи мельчайшим ростком, и сумевшей найти дорогу к солнцу, в каждом дереве, проделавшем почти тот же путь – от маленького зародыша, до лесного гиганта. Воздух тихо струился вокруг, наполняя лесной свежестью легкие юноши и будоража воображение целой симфонией запахов.
Дав своему голоду отставку на некоторое время, Тифей продолжал путь. Дорога уводила его все глубже в лес, все ближе к городу городов, но время тоже спешило по своим надобностям и все настойчивее тянуло солнце за невидимые нити, заставляя светило махнуть отшельнику на прощание малиновым туманом и скрыться под сенью далеких деревьев. Темнота сгущалась над путником, торопя его поскорее выбрать место для ночлега. Однако Тифей не чувствовал усталости и прекрасно различал дорогу. Пройдя еще немного, он заметил, что за ближайшими деревьями, извиваясь в своей первобытной пляске, родился небольшой костер. Рядом с костром стоял человек в черной накидке и всматривался в темноту перед собой, стараясь разглядеть приближавшегося юношу.
– Доброй ночи! – еще издалека, чтобы успокоить сомнения незнакомца, крикнул Тифей.
Услышав молодой голос, а вскоре и увидев его владельца, человек, облегченно вздохнув, уселся напротив костра и предложил юноше располагаться рядом.