Дата выхода газеты известила меня о том, что без моего ведома и согласия жизнь мою укоротили на сорок восемь часов с лишним.
Я лег в постель, заснул, видел кошмарные сны и просыпался в холодном поту. Это были последние симптомы. Утром я встал здоровым человеком.
6
Шеф полиции Фулвайдер был приземистый толстяк с беспокойными глазами и рыжими волосами того оттенка, который на солнце кажется ярко-розовым. Он был очень коротко острижен, и розовый череп его просвечивал сквозь розовые волосы. На нем был желто-коричневый фланелевый костюм с накладными карманами и рельефными швами, скроенный так, как не всякий портной сможет скроить фланель.
Он пожал мне руку, повернулся на стуле и закинул ногу за ногу, демонстрируя мне французские фильдеперсовые носки по три или четыре доллара за пару и толстые английские башмаки орехового цвета, ручная работа, пятнадцать-восемнадцать долларов, и то если по сниженным ценам.
Я решил, что у него, наверное, жена с деньгами.
- А, Кармади, - сказал он, по стеклу на столе подвигая к себе мою карточку. - Через два "а", да? По делу к нам сюда приехали?
- Мелкие неприятности, - сказал я. - Вы можете это уладить, если захотите.
Он выпятил грудь, махнул розовой рукой и заговорил на полтона ниже:
- Неприятности, - сказал он. - В нашем городке они случаются нечасто. Город наш маленький, но очень, очень чистый. Вот я смотрю из своего окна на запад и вижу Тихий океан. Что может быть чище? Смотрю на север - бульвар Аргелло и подножия холмов. На восток - чудеснейший маленький деловой центр, самый чистый в мире, а за ним райские кущи ухоженных домиков и садов. На юг - если бы у меня было южное окно - я бы увидел самую чудесную маленькую пристань для яхт, какая только возможна на свете.
- Свои неприятности я принес с собой, - сказал я. - Вернее, часть другая часть, наверное, прибежала раньше меня. Девушка по имени Изабель Снейр удрала из дому в большом городе, а ее собаку видели здесь. Я разыскал собаку, но люди, у которых она была, решили пойти на любые неприятности, лишь бы заткнуть мне рот.
- Вот как? - спросил шеф с отсутствующим видом. Его брови поползли на лоб. Я, честно говоря, уже не очень хорошо понимал, кто тут кого водит за нос - я его или он меня.
- Повернуть бы ключик в двери, а? - сказал он. - Вы все-таки помоложе меня.
Я встал, повернул ключ, вернулся на место и достал сигарету. За это время на столе у шефа уже очутились бутылка, судя по виду, именно того, что нужно, две стопочки и горсть кардамоновых зерен.
Мы выпили, и он щелкнул в зубах три или четыре зернышка. Мы жевали кардамон и глядели друг на друга.
- Ну, давайте выкладывайте, - сказал он. - Теперь я в состоянии воспринимать.
- Слыхали когда-нибудь про типа по прозвищу Фермер Сейнт?
- Слыхал ли я! - он грохнул кулаком по столу так, что запрыгали кардамоновые зернышки. - Да на нем висит чуть не сотня дел. Ведь это тот, который чистит банки?
Я кивнул, стараясь как-нибудь незаметно заглянуть ему в глаза.
- Он работает вместе с сестрой по имени Диана. Они одеваются по-деревенски и обрабатывают государственные банки в маленьких городках. Отсюда его прозвище - Фермер. За сестрой его тоже много чего есть.
- Я безусловно хотел бы прибрать к рукам эту парочку, - твердо сказал шеф.
- Тогда почему же вы, черт побери, этого не сделали? - спросил я.
Я совру, если скажу, что он стукнулся об потолок, но он разинул рот так широко, что я испугался, как бы его нижняя челюсть не ударилась о коленку. Глаза вылупились, как два печеных яйца. Струйка слюны потекла по жирной складке в уголке рта. Наконец он захлопнул рот с изяществом парового экскаватора.
Если это была игра, то он был великий актер.
- Повторите еще раз, - прошептал он.
Я вынул из кармана сложенную газету, развернул и показал ему колонку.
- Посмотрите это сообщение об убийстве Шарпа. Ваша местная газета работает из рук вон плохо. Тут говорится, что неизвестный позвонил в департамент, ребята выехали туда и нашли труп в пустом доме. Это чушь собачья. Я там был. Фермер Сейнт с сестрой там был. Ваши ребята были там вместе с нами.
- Предательство! - завопил он вдруг. - Предатель в департаменте.
Его лицо стало серым, как мышьяковая липучка для мух. Дрожащей рукой он опрокинул еще две рюмки.
Теперь была моя очередь щелкать кардамоновые семечки.
Он опрокинул одним глотком еще стопочку и нашарил на столе коробку селектора. Я уловил фамилию Гэлбрейт. Я пошел и отпер дверь.
Ждать нам пришлось не очень долго, но шеф успел опрокинуть еще две стопки. Цвет лица его заметно улучшился.
Тут дверь открылась, и через порог лениво переступили кожаные мокасины того самого рослого рыжего полисмена, который оглушил меня дубинкой. В зубах его торчала трубка, руки в карманах. Он прикрыл плечом дверь и небрежно прислонился к ней спиной.
Я сказал:
- Привет, сержант.
Он взглянул на меня так, словно хотел бы расквасить мне физиономию и сделать это по возможности не торопясь.
- Значок на стол! - заорал толстый шеф. - Значок! Вы уволены!
Гэлбрейт подошел к столу, оперся на него локтем и наклонил лицо почти к самому носу шефа.
- Что за шуточки? - спросил он басом.
- Фермер Сейнт был у вас в руках, и вы его упустили, - орал шеф. - Вы и этот кретин Дункан. Вы позволили ему ткнуть вас дробовиком в брюхо и смыться. Все. Вы уволены. У вас теперь будет не больше шансов найти работу, чем у маринованной устрицы. Давайте значок!
- Какого черта вы лезете ко мне с каким-то Сейнтом? Кто это такой? спросил Гэлбрейт равнодушно, выпуская дым в лицо шефу.
- Он не знает! - рыдающим голосом обратился шеф ко мне. - Он не знает! Вот с каким человеческим материалом мне приходится работать.