— История, — помолчав, продолжил он, — повторяется. Несколько столетий назад был другой Кристофер — хотя это было его собственное имя, — который знал, что Земля круглая, и это в те времена, когда большинство моряков боялись, что если они уплывут слишком далеко на запад, то их корабли, и они вместе с ними, упадут с этого края. Этот другой Кристофер, этот Кристофер Колумб, обнаружил, что сможет вести корабли, только если наберет людей из тюрем.
— Всем вам, которые прибыли в миры Приграничья, были предоставлены шансы. Все вы обнаружили, исходя из своего первого опыта тюрьмы, что преступление того не стоит. И все же, хотя вы знали, что наказание за повторное преступление — депортация, вы не изменили образ жизни и оказались здесь — все вы, вследствие своих же собственных действий. Остальные из нас — я сам, старшие и младшие офицеры — здесь потому, что мы хотим здесь быть. И я бы хотел, чтобы вам стало ясно, что мы не допустим отклонений от нашей цели. Я хочу, чтобы вам было ясно, что мы, профессиональные космонавты, сможем управлять кораблем так, что поднимать бунт не имеет смысла. Я хочу, чтобы вам было ясно, что под моим командованием основным законом является следующий: кто не работает, тот не ест.
— Не знаю, сколько времени займет наше путешествие в терминах объективного времени — это нам еще предстоит узнать. Не могу даже сказать, как долго это займет в терминах субъективного времени — но, думаю, что не пройдет и полстолетия, как мы вернемся.
— Еще могу сказать — обратно мы не повернем. Ни один из вас не знает, как управлять кораблем. Вы могли бы со временем узнать достаточно, чтобы решиться на захват корабля и заставить моих навигаторов и инженеров следовать вашим приказам. Но я вам скажу, что корабль оснащен средствами защиты, установленными именно на этот случай. В крайне невероятном случае — случае успеха бунта, я вам обещаю, что возврата не будет.
Клаверинг лихорадочно перебирал в уме какие-нибудь легальные правила, на основании которых он мог бы выразить протест. Но таковых не было. Бежав в миры Приграничья, он стал подчиняться их законам, и один из этих законов гласил, что депортация есть наказание за третье преступление. Он не мог не восхититься хитроумию Федерации — сделать Приграничье убежищем для преступника и предложить этому преступнику, на бумаге, по крайней мере, шанс исправиться. Но, оказалось, всем тем, кто представлял собой претендентов на полет в космическом корабле, было дано очень мало шансов на исправление.
Вместе с другими он смотрел, как сканнер отвернулся от капитана и офицеров и показал часть космоса, куда направлялся корабль. Он услышал ни на что не похожий вой включенного привода Манншенна и понял, что через несколько секунд экран покажет только бессмысленные завихрения света.
Но они лучше, чем холодная пустота — бесконечное ничто, нарушенное только тусклой, далекой туманностью, к которой направлялся корабль — крошечное светящееся облако, представляющее собой, возможно, другую Галактику.
Он бежал всю свою жизнь и добежал, докуда только смог, до самого края ночи.
И он был не в состоянии остановиться.