Скарр: (Пауза.) А, этот… Да, точно, припоминаю… Но мы с ним никогда особо не дружили. Она… в общем, Тьюлип напутала. Уилсон просто чувак, с которым мы пару раз долбились вместе. Пойми, я же почти все время был либо обдолбанным, либо пьяным. Мне не хотелось трезветь, приходить в себя. Уж слишком херово все тогда было в жизни. Вот я и пытался забыться с помощью герыча и женщин, позволявших мне творить с ними всякую дичь… жуткие вещи. После того как от меня ушла Тьюлип, у меня их было много. По большей части они были из мечтательниц, грезящих о карьере актрисы. Они роскошно выглядели в бикини, а голыми — еще лучше. Я пользовался этими девками, девки пользовались мной. Получали свои пять минут славы — их фотографии появлялись в прессе, когда меня в очередной раз вышвыривали из мажорного ночного клуба за мое очаровательное поведение. Мун жил в особняке неподалеку, тоже рядом с пляжем. Некоторое время по соседству с нами жил Леннон. Я так понимаю, после того, как Иоко выставила его вон. Порой мы втроем тусили вместе, закидывались наркотиками и отжигали.
Хог: А музыкой вы в это время занимались? Вы ведь хотели расти и развиваться.
Скарр: Мы с Филом Спектором записали в студии пару блюзовых композиций. Работой я остался доволен. Рай Кудер играл на гитаре. Я — на губной гармошке. Кто тогда был в Лос-Анджелесе, тот и пришел нас в студию послушать: Бонни Рэйт, Стиви Стиллз, Леннон, Мун… Получилось вроде вечеринки. Я работал над альбомом, но загремел в больницу. Чертовски досадно. В итоге из всего альбома в свет вышел лишь один-единственный сингл: «Неумеха».
Хог: Что стало причиной госпитализации?
Скарр: Язва желудка, с кровотечением. Организм подобным образом намекал, что пора тормознуться, иначе хана. Приехали Дерек с Джеком, взяли меня под свое крыло. Увезли куда-то в пустыню, сняли мне дом с бассейном, наняли доктора, который наблюдал за мной круглые сутки. Короче, спасли мне жизнь.
Хог: И вы завязали?
Скарр: Завязал. Начал нормально питаться. Плавал два раза в день. Из выпивки — максимум бокал вина. А потом Дерек с Джеком уговорили меня поговорить по телефону с Рори. Он к тому времени стал типа богемой. Разъезжал по модным курортам. Летом — Ривьера, зимой лыжи в Гштаде. У него даже появилась постоянная любовница — молоденькая итальянская актриса по имени Моника, ей и двадцати лет еще не было. Она не брила подмышки. Господи, как же это было круто — снова пообщаться с Рори. Понимаешь, он же был мне братом. Думаю, во многом именно разлука с ним и снедала меня в Лос-Анджелесе. Мы стали созваниваться каждый вечер. Все говорили и говорили о том, что между нами произошло. А когда я достаточно окреп, поехал к нему в гости — в Ривьеру. Знаешь, когда я вышел из такси, у нас обоих сдали нервы, и мы разревелись, словно два сопляка. Мы хотели снова выступать вместе. Мы были к этому готовы. Но с одним условием: чтоб все было как в самом начале, до того, как мы стали звездами и началась вся эта херня.
Хог: И так появился «Джонни Гром».
Скарр: Ну да. Поначалу это было вроде такого прикола. А вот давайте представим, что нам всем снова по шестнадцать лет и мы играем рокабилли, короче типа Элвиса и Бадди Холли. Причем играем на инструментах того времени. Настоящий контрабас, из гитар — полые «рикенбакеры»… По сути дела, мы возвращались к своим основам. И чем больше мы это обсуждали, тем чаще задавались вопросом — а почему бы и в самом деле не попробовать? Мы все собрались, позвали Дерека, барабанщика, который тогда работал с нами, — Корки Кэрролла, отыскали потрясного саксофониста Джонни Алмонда. И впятером создали коллектив «Джонни Гром и молнии». Мы все делали так, словно на дворе пятьдесят седьмой год. Одевались в клетчатые пиджаки, галстуки, узкие брюки. Зачесывали назад волосы. Джек отыскал нам автобус пятидесятых годов, и в нем мы отправились в тур. Выступали только в небольших клубах, пили скотч с колой, курили любимые сигареты. Никакой наркоты. Никаких «наших» песен. Мы вообще вели себя так, словно группы «Мы» никогда не существовало. Кто-то думал, что мы это делаем с какими-то далеко идущими целями, но на самом деле мы просто ловили кайф. Мы даже записали альбом в студии, вживую. (Смеется.) Мы и думать не могли, что он станет настолько популярным.
Хог: Его успех дал старт ностальгии по пятидесятым. Кроме того, именно с тех времен вам стали приписывать фразу о том, что рок-музыка — это театр.
Скарр: В первую очередь то, что мы сделали, помогло нам разобраться с безумием последних нескольких лет. Мы с Рори выплеснули наши чувства в песнях, которые сочиняли в дороге, прямо в автобусе, совсем как в старые добрые времена. Так родился альбом «Новая эпоха».