Я предпочел нарядиться в свой обычный смокинг, решив, что от добра добра не ищут.
— А вы меня впечатлили, — сказал я Ти-Эс, улучив свободную минутку.
— Спасибо, Хогарт, — ответил он весело. — Эх, как же здорово снова потусить. Я ведь рокер, не могу подолгу жить в тишине.
— Вы были правы. Вам стоило снять трубку, сделать пару звонков, и сразу столько людей…
Трис растянул губы в улыбке. Зрачки его были не больше булавочной головки. Спид? Очень похоже.
— Ну да, — покивал он. — Ну да.
В бальной зале колоссальных размеров рядом с елкой установили сцену, на которой исполнителей ждали гитары, барабаны, фортепиано и небольшой орган. На длинных столах громоздились блюда с холодными мясными закусками, индейками, жареным мясом, салатами и пудингами. Под одним из столов, на котором стояло блюдо с гигантскими креветками, я заметил знакомый силуэт. Лулу охраняла лакомство и тихо рычала на каждого, кто осмеливался к нему приблизиться. Очередной гость хмурился, настороженно оглядывался по сторонам и спешил прочь. Пока не нашлось ни одного смельчака, рискнувшего прикоснуться к креветкам. Джек в красной жилетке и красно-зеленом галстуке-бабочке дежурил за барной стойкой. Он разливал шампанское и пунш, приглядывая одним глазком за своей своенравной возлюбленной.
Дерек Грегг и его спутник Джеффри прибыли в темно-бардовых бархатных смокингах. Джеффри отправился за пуншем, оставив бывшего басиста группы «Мы» со мной наедине.
— Очаровательный способ прервать затворничество, — сухо заметил Дерек. — Здесь очень уютно.
— У меня сложилось впечатление, что подобное ему несвойственно.
— Это все благодаря вам, — отозвался Дерек.
— Мне?
— Именно. Это все ваше влияние. Трис больше не боится появляться на людях. Вам следует подумать о карьере психиатра, мистер Хог. У вас несомненные задатки. Лично я просто потрясен. — Дерек кинул взгляд на другой конец залы. — Боже, мой Джеффри начинает ревновать. Прошу меня извинить.
Человек-чайник Марко Бартуччи явился в компании двух джентльменов ближневосточной наружности, ни один из которых не соизволил представиться.
— Что, мистер Хог, удивлены, что я здесь? — спросил он, пожимая мне руку влажной от пота лапой.
— Немного.
— Я же вам говорил — мы теперь все друзья. Жизнь продолжается.
— Но не у всех.
— Вы правы. У везунчиков. — Марко отер лоб платком.
— Вы о тех, кого не поймали с поличным?
— Вынужден вам сказать, что вы, мистер Хог, мне не нравитесь.
— Не торопитесь. Время покажет. Устрицы, к примеру, поначалу тоже многим не по вкусу.
— От устриц мне дурно. Они скользкие.
— Занятно, мне показалось, это свойство вас с ними роднит.
Рассвирепев, Марко развернулся и поспешил прочь. Я проводил его взглядом, подумав, что следует еще поработать над мастерством ведения светской беседы.
Развлекательную часть вечера гости сами взяли на себя. Ничего заранее никто не готовил, и я стал свидетелем череды импровизаций. Друзья играли для друзей. Сперва на сцену забрались Уинвуд, Клэптон, Дерек Грегг и Ринго, исполнившие Louie, Louie, а затем занятную версию старого хита Уинвуда из тех времен, когда он играл у Спенсера Дэвиса — Gimme Some Lovin’. Затем на сцену забрался Маккартни, которому Дерек уступил место за контрабасом. Потом за гитару взялся Джордж Харрисон. Я уставился на сцену и дважды пересчитал исполнителей по головам. Нет, я не ошибся — все трое из ныне живущих «Битлов» исполняли в особняке у Тристама Скарра Twist and Shout.
Мерили приехала на машине с подругой. Они прибыли поздно, поскольку обе в тот вечер участвовали в спектакле. Мерили нарядилась в черное платье и надела жемчуга. Волосы она собрала в узел на голове в викторианском стиле. Подобная прическа особенно сильно подчеркивала красоту ее шеи и обнаженных плеч. Подруга предпочла стиль феминисток двадцатых и смотрелась в этом наряде очень естественно.
— Хоги, милый, познакомься. Это Дайана, — представила мне Мерили подругу. — Она играет в мюзикле Сондхайма, и так получилось, что мы пользуемся одним и тем же кремом для ног и ненавидим одних и тех же людей.