— Что ж, это очень досадно, — вздохнул я. Мы стояли на кухне, куда я пришел попрощаться. Я не про то, что вас назначили опекуном. Печально, что вы не можете полететь с нами в Штаты.
Она улыбнулась, присела на корточки и, ласково улыбнувшись, погладила Лулу.
— Ну, кто знает, что нас ждет в будущем. Может быть, в один прекрасный день вы откроете дверь на стук и увидите на пороге меня.
— Мы вас тут же пригласим зайти.
В этот момент на кухню зашла Вайолет в балетках. Она жевала яблоко и, судя по ее виду, умирала со скуки.
— Пока, Вай.
Она молча кивнула мне, даже не остановившись.
— Вайолет, Хоги уезжает, — с настойчивостью в голосе произнесла Памела.
Девушка снова кивнула и направилась к двери. Мы проводили ее взглядами.
Памела покачала головой и повернулась ко мне:
— Знаете, она не такая уж плохая. Бедняжке просто нужны внимание и забота.
Интуиция подсказала мне, что уж этого Вайолет получит от Памелы в избытке.
Я отправился на поиски Джека. Отыскал я его в гараже — Джек собирал вещи.
— Памела просила меня остаться и помочь ей по хозяйству, — пояснил он. — Но я решил, что мне лучше съехать.
— А как же Вайолет?
Джек заиграл желваками.
— Мистер Хог, теперь она тут хозяйка. Со временем она станет настоящей леди. Ей ни к чему такие, как я.
— И куда же ты собираешься отправиться?
— Сам пока не знаю, сэр.
Я протянул ему руку:
— Будешь в Нью-Йорке, звони. Я тебя напою. Угощаю.
— Это очень мило с вашей стороны, — Джек пожал мне руку. — Особенно учитывая то, что я натворил.
— Скажем так, я прекрасно понимаю твои чувства.
— Мистер Хог?
— Да, Джек.
Он вперил взгляд в пол:
— У меня получится ее забыть?
Мне удалось выдавить из себя ободряющую улыбку:
— Ты даже удивишься, насколько быстро это произойдет.
— Да, — кивнул он с мрачным видом. — Наверное.
Мне повезло — в поместье приехал Рут, чтобы уточнить кое-какие детали дела. Полицейский согласился подкинуть меня до Лондона.
— Вы уж извините, Хоги, что газеты все представили в таком свете, — с виноватым видом промолвил Рут, выруливая на дорогу к воротам. Мои вещи лежали аккуратно сложенными в багажнике машины.
— И в каком же свете они все представили? — спросил я.
Лулу сидела у меня на коленях и смотрела в окно, провожая печальным взглядом удаляющийся Гэд-поул. Жизнь в поместье явно пришлась ей по вкусу.
— Ну, так, словно… Ну… мы же с вами оба прекрасно знаем, что дело, по сути, раскрыли вы.
— Я бы так не сказал, инспектор.
— Вообще-то я не… — Рут оборвал сам себя и расплывшись в улыбке с довольным видом на меня посмотрел. Затем он, все так же улыбаясь, сосредоточился на дороге.
— Неужели? — покачал головой я. — Вас повысили?
— Ага.
— Ну что ж, в таком случае поздравляю, инспектор. Я знал, что это звание — лишь вопрос времени.
— Спасибо, сэр. За все спасибо.
Охранники открыли нам ворота. Я помахал им на прощание. А они мне в ответ — нет. Когда мы вырулили на шоссе, я решил, что пришла пора дать Руту телефон моего портного.
Вот я и покончил с первой, вводной главой, задающей тон всей автобиографии. Само собой, она получилась несколько иной, чем я изначально планировал, но в нашем деле такое случается достаточно часто.
Я написал ее за несколько дней, работая по утрам, пока Мерили еще спала. Трудился за обеденным столом, под потрескивание дров в камине. Лулу спала под стулом, положив голову на мои ноги в унтах. Первую главу я написал от своего лица. А как иначе-то? Читатель должен был узнать о том, что случилось после того, как я начал работать над мемуарами Тристама Скарра. Пусть помнит, что в книге перед ним содержится версия, изложенная самим Тристамом, но что есть и иная версия. Эту вторую версию я изложил в заключительной главе, которую тоже написал от своего лица. В ней я подробно рассказал об убийствах, совершенных Тристамом в прошлом и настоящем, о его попытке отправить меня на тот свет, о его исповеди и о его собственной смерти на сцене.
Чтиво получилось очень даже занимательным, но это мое личное мнение. Хотите составить свое собственное — купите книгу и прочтите сами.
Так совпало, что в тот самый день, когда я отправил рукопись в Нью-Йорк, Мерили отыграла свой последний спектакль. На дворе стоял сочельник. Чтобы все это отпраздновать, мы отправились с Лулу в «Голодную лошадь». Официант нас помнил, и нам не пришлось просить его подать к мартини мисочку оливок.