На площадях и улицах, у зданий важных государственных учреждений установлены зенитные орудия и пулеметы.
Общая мобилизация осуществляется молниеносными темпами. Улицы запружены народом, войсками, машинами. Из многочисленных радиодинамиков громко звучит песня «Священная война». Время от времени военные песни и марши прерываются краткими сообщениями Ставки, Государственного Комитета Обороны, вестями с фронта.
«Священная война» – необычно мелодичная, бодрая и вдохновенная песня – рождает у слушателей веру в свои силы, поднимает их дух и решимость. Стихотворение «Священная война» было напечатано в газете 23 июня. На другой день композитор Александр Александров написал к нему музыку, а утром следующего дня хор ансамбля Красной Армии под его руководством впервые исполнил новую песню. Сейчас этот ансамбль носит имя Александра Александрова. Песня была записана на пластинку и в течение каких-то часов стала своеобразным гимном Великой Отечественной войны.
В те трудные дни, свидетельствуют историки, вся Москва пела:
Вставай, страна огромная,Вставай на смертный бойС фашистской силой темною,С проклятою ордой!Кузнецов остановился на одном из перекрестков Арбата. Из радиодинамика, висевшего на доме напротив, ремели слова последнего куплета «Священной войны». Он взглянул на часы. Стрелки показывали десять минут второго, а ему надо было быть еще в час дня в paйвоенкомате.
Пусть ярость благородная Вскипает, как волна, Идет война народная, Священная война!
Кузнецов едва не попал на фронт в первые же дни войны, о чем страстно мечтал. Хотя он никогда не служил в армии, но подготовлен к военной службе был довольно основательно. Разносторонний спортсмен, меткий стрелок, парашютист, да еще знание немецкого языка, – таким набором качеств мог похвастаться не каждый.
Кузнецова зачислили в воздушно-десантную часть. Правда, ее еще надо было сформировать. Эта задержка имела далеко идущие последствия для Кузнецова. Решение райвоенкомата было отменено другим более высоким учреждением. Фамилию Кузнецова перенесли из одного списка в другой. Тех, кто попал в этот список, на фронт не отправляли. Их забрасывали за линию фронта, где они выполняли исключительно важные задания, действуя обычно в одиночку или в составе мелких групп.
Вот как описывает в книге «Сильные духом» свою первую встречу с Кузнецовым известный советский разведчик Дмитрий Медведев, командир специального партизанского отряда «Победители», в состав которого входил и Николай Кузнецов:
«Еще при первой встрече с Кузнецовым меня поразила спокойная решимость, чувствовавшаяся в каждом слове, в каждом движении этого малоразговорчивого, спокойного, но внутренне страстного человека. Помню, он вошел в номер и начал прямо с того, что заявил о желании лететь в тыл врага.
– Я в совершенстве знаю немецкий язык, – сказал он. – Думаю, что сумею хорошо использовать это оружие.
– Где вы учились языку? – спросил я.
Вопрос был не праздный. Мне приходилось встречать немало людей, владевших иностранными языками. Это было книжное знание, достаточное для научной работы, но едва ли могущее служить оружием, выражаясь словами моего собеседника.
Кузнецов, очевидно поняв мои сомнения, объяснил:
– Видите ли, я не только читаю и пишу по-немецки. Я хорошо знаю немецкий разговорный язык. Я много бывал среди немцев…
– Вы жили в Германии? – заинтересовался я.
– Нет, не жил, – улыбнулся Кузнецов. – Я окончил заочный институт иностранных языков. Вообще же по профессии я инженер. Когда работал на Уралмаше, немецкие специалисты не хотели верить, что я русский. Они считали меня немцем, даже спрашивали, почему я скрываю свою национальность…
Глядя на него, я подумал, что он действительно похож на немца: блондин с серыми глазами.
– Мало ли людей знают немецкий язык! По-вашему, все они должны лететь за линию фронта?
– Я знаю не только язык, – возразил Кузнецов. – Я вообще интересовался Германией, читал немецких классиков… – и, помолчав, добавил: – Я немцев знаю».
Руководство органами советской разведки долго размышляло над тем, каким образом следовало использовать такого компетентного и эрудированного человека, как Кузнецов. В принципе было решено попытаться заслать его под видом офицера в какое-либо важное формирование немецко-фашистских войск, откуда он мог бы передавать ценную информацию.
Немецкие авторы утверждают, например, что первоначально планировалось внедрить Кузнецова в верховное командование вермахта, но затем от этого намерения Москва отказалась. Появился другой вариант. В силу сложившихся обстоятельств приобрел исключительно важное значение и привлек к себе внимание небольшой город Ровно.
Город Ровно расположен в Западной Украине на реке Устье. Город окружен густыми лесами и имеет живописные окрестности. В кем проживали в то время в основном украинцы и поляки, но было и некоторое число русских и евреев. Это древний город, известный с 1282 года, из-за которого на протяжении веков спорили многие народы. По Рижскому договору 1921 года между Советской Россией и Польшей Ровно отошел к Польше. С 1939 года этот город является одним из областных центров СССР.
Здесь в 1920 году погиб смертью храбрых один из прославленных героев гражданской войны и Октябрьской революции Олеко Дундич, хорват по происхождению.
Необычная судьба выпала на долю Ровно в годы второй мировой войны. Хотя население этого города было невелико, гитлеровцы провозгласили его «столицей» оккупированной части Украины. В Ровно была размещена резиденция наместника Гитлера, его заместителя по делам оккупированных восточных территорий, рейхскомиссара Украины гауляйтера Восточной Пруссии Зриха Коха, принадлежавшего к верхушке руководства фашистской партии.
В Ровно расположились рейхскомиссариат «Украина»,[4] верховный немецкий суд для оккупированных территорий, штаб генерала фон Ильгена, командующего особыми (карательными) войсками на Украине, штаб начальника тыла германской армии во главе с авиационным генералом Китцингером, штаб интендантской службы группы армий «Юг» и много других военных формирований и учреждений.
Не так далеко от Ровно долгое время находилась полевая ставка Гитлера, но об этом еще предстояло узнать.
Гитлеровская разведка разрабатывала в Ровно многие операции тайной войны на востоке, сюда стекались донесения и сведения об антигитлеровской коалиции, здесь расшифровывались тайные радиодонесения, составлялись заговоры и варианты покушений на глав правительств, министров, генералов.
Немецкие историки утверждают, что, по их мнению, Ровно был избран руководством советской разведслужбы местом деятельности инженера Николая Кузнецова.
Однажды Кузнецов был вызван к одному из руководящих работников Центра.[5]
– По оценке наших специалистов, – сказал генерал, – вы отлично знаете Германию, хорошо усвоили основные диалекты немецкого языка, да и внешне очень похожи на пруссака, я бы сказал, на прусского аристократа. Но вполне понятно, что вы не знаете германскую армию так, как должен знать немецкий офицер.
В вашем распоряжении имеется некоторое время. Вы человек трудолюбивый. Мы дадим вам хороших специалистов, чтобы с их помощью вы стали настоящим «слугой» фюрера. Кстати, я уже обратил внимание, что вы держитесь превосходно.
На разведбазе Кузнецов получил имя Николай Васильевич Грачев, а его подлинная фамилия была засекречена на все время войны.
Недели, проведенные в центре подготовки, были заполнены напряженной работой. Учеба и тренировки длились едва ли не круглые сутки.
Кузнецов был единственным из крупных разведчиков периода второй мировой войны, который, действуя в тылу противника, на оккупированной врагом территории, по мере надобности возвращался к своим. В Ровно на него возлагалось решение самых важных разведывательных задач. Центр специально требовал от Кузнецова не отвлекаться на второстепенные вопросы, избегать риска, если это не сулило крупного результата.