— Что вы увидели, подбежав к окну?
— Сначала ничего. Гляжу — трамвай резко остановился, и, знаете, было какое-то нехорошее предчувствие. «Что случилось?» — спрашиваю у соседа.
— У какого соседа?
— Из одиннадцатой квартиры. Он тоже к окну подошел.
Комната соседа выступает вперед, образует своеобразный фонарь. В нем рядом с широким окном имеются узкие боковые, так что отсюда улица просматривается в пределах всего квартала.
Словно угадав мой интерес к архитектуре дома, хозяйка замечает:
— У нас квартиры лучше, чем у других, потому что раньше, когда квартиру еще не разделили, в ней жил домовладелец. Занимал весь второй этаж. Здесь, пожалуй, комнат двенадцать было.
— А сосед что-нибудь видел? — Я попытался вернуть разговор к существу дела.
— Он сказал, что ничего понять не может. Да, чуть не забыла… Когда я выглянула из окна, по улицу Лоню бежал какой-то мужчина.
Улица Лоню — довольно узкий проулок. Начинается напротив сто тридцать девятого дома и, сжатый с обеих сторон корпусами двух фабрик, тянется до вокзала. Здесь преимущественно одни пешеходы, машин почти не видно, и кажется, что и дальше по обеим сторонам этого проулка только заборы предприятий и нет ни одного жилого дома.
— Бежал?
— Да, по улице Лоню в сторону вокзала.
Где находился мужчина, когда женщина попала под трамвай? Мог находиться совсем недалеко от нее, может быть, даже совсем рядом. Вполне возможно, что рядом. Может быть, он толкнул женщину. Нечаянно? Умышленно? Как в одном, так и в другом случае у него была причина бежать. Если в такой ситуации человек убегает, то это можно рассматривать как бегство и не без причины.
— Вы его хорошо запомнили?
— Нет.
— Пожилой? Молодой?
— Не знаю. Я видела только, что он убегает.
— Может быть, на нем была приметная одежда? Шляпа? Подумайте, не торопитесь с ответом, подумайте…
— Нет, ничего не помню. Видела только, что он бежал…
Уж мне-то известно, что в правдивости этих слов нечего сомневаться. Она вообще этого человека заметила лишь потому, что он бежал. Бегущих людей мы замечаем потому, что в нас еще живет представление, унаследованное от наших далеких предков, живших тысячи лет назад, когда все бегущее могло стать для них пищей, а они, в свою очередь, могли стать пищей для тех, кто гнался за ними. Зато гораздо больше мы не замечаем вовсе. Чтобы заметить, нужно особенно заострить внимание на том или ином объекте, его-то в ходе уголовного расследования мы и стараемся нащупать, но сразу это удается редко. Однажды преподаватель криминалистики пригласил меня участвовать в эксперименте, который он проводил со студентами четвертого курса, то есть с почти готовыми юристами. Я в то время уже писал дипломную работу. Преподаватель, как обычно, вошел в аудиторию с портфелем, вынул конспекты и начал читать лекцию. Потом он выложил из портфеля на кафедру очищенную брюкву и, продержав ее там некоторое время, положил обратно в портфель. Через две недели мы провели опрос. Оказалось, что большинство студентов вообще ничего не заметили, лишь некоторые сумели припомнить, что это был какой-то овощ, но никто не сказал, что это была очищенная брюква. Вот и мне теперь предстояло выяснить приметы бежавшего мужчины. Что ж, будем надеяться на лучшее.
— Ваш сосед тоже видел бежавшего?
— Наверно.
— Он дома?
— Нет. Он на работе. — И после небольшой паузы уточняет: — Он работает завмагом. Его зовут Альберт Цауна. Я позвоню, узнаю, на месте ли он.
Цауны в магазине не оказалось: сказали, что он собирался ехать на базу, но не знали на какую.
Кто еще мог видеть бежавшего? Другие соседи, окна которых выходят на улицу. Значит, я должен сделать опрос еще в полсотне квартир. Сегодня уже не успею. Прохожие? Можно опубликовать в вечерней газете объявление, чтобы отозвались люди, видевшие несчастный случай. Хотя знаю, что в таких случаях отзываются редко — лишь немногие любят ходить в милицию, по судам, и давать свидетельские показания. Ведь приходится отпрашиваться с работы или менять привычный ритм жизни. Главное, что свидетели в подобных, случаях уверены — речь пойдет о нарушении правил движения, то есть не бог весть каком важном происшествии, хотя известно, что пьяный шофер за рулем опаснее дюжины взломщиков. Но принято думать иначе — именно поэтому еще долго будут думать иначе. Другое дело, если речь идет о поимке бандита — был такой случай, когда телевидение обратилось за помощью к населению, — казалось, нам одновременно звонят со всех телефонов Риги. Дежурные отделов не успевали «отсеивать зерно от плевел» — сигналов было так много, что оперативные машины накатали лишние сотни километров, и мы уже решили: допущена какая-то ошибка, из-за которой мы сами себе осложнили всю работу. Однако уже на следующий день вечером опять же при помощи телевидения мы объявляли благодарность всем, кто помогал — бандит сидел в таком месте, где уже не был опасен. Но на сей раз дело другое — дорожное происшествие помощников не активизирует.