— Ваши доводы мне известны. Многих привлекли ваши рассуждения о правительстве, две трети которого не являются представительными.
— Таково и было мое намерение.
— Меня тревожит вот что, — продолжал Марш. — Вы можете создать республику, отобрать у нас титулы росчерком пера. Лично меня это не беспокоит. Но можете ли вы дать народу здравый смысл?
— Народу можно дать свободу действий. Она ему принадлежит по праву.
— И что же?
— Если с народом обращаться достаточно ответственно, он соответственно будет реагировать на это.
— Верить народу. На этом сломали себе шею многие политические деятели.
— Я не политик.
— Может быть. Однако человек — политически мыслящее животное…
— В том-то и состоит беда: люди устали от того, что с ними обращаются, как с цирковыми слонами, устали танцевать под ударами хлыста. Даже слонам иногда становится больно от ударов, и тогда они убивают своего хозяина.
— Как все это относится к вам?
— Всех охватывает веселье, когда появляются клоуны.
Марш улыбнулся.
— Ну что же. Желаю вам счастья. Хотел бы я иметь такую веру в человека. Когда я смотрю на людей и думаю о политиках, каждый раз радуюсь, что являюсь газетчиком. Вы надеетесь, что люди будут читать ваши декреты?
— Нет, не надеюсь. Но мне представляется, что у народа есть право на возможность самому убедиться в наших намерениях.
— Где же вы думаете публиковать ваши декреты? В правительственной Белой книге?
— Ее мало кто читает.
— Мне не хотелось бы хвастать, но работу парламента в наших крупных газетах мы освещали довольно подробно.
— Вы теряли время. Там ведь велась пустая болтовня.
— Ну что ж. Пока победа за вами, капитан. Марш с трудом поднялся из кресла, на какое-то мгновение остановил строгий взгляд на лице Вайатта, затем расплылся в улыбке.
— Да, чуть было не забыл. Я намеревался спросить, по какой причине вы оставили службу в армии?
— Устал отдавать приказы. Лучше спросите меня, почему я поступил на эту службу.
— Я подожду, когда будет написана ваша биография. О вас станут много писать после смерти. Вы довольны ответом?
— По вашему тону можно подумать, что я скоро умру.
— Игроки всегда рискуют. Пока карта у вас неплохая, но ведь счастье изменчиво.
Даже эта странная манера Марша выражать свое мнение не могла скрыть того факта, что он встал на сторону Вайатта.
Выдержка из ежедневного доклада начальника «теневого отряда» Уолша начальнику службы безопасности Перринсу.
«Вайатт редко покидает дворец. Только один раз он показался на крыльце, и его легко можно было застрелить из автоматической винтовки с оптическим прицелом. У него, несомненно, имеется несколько телохранителей, но только сержант Дженнингс постоянно находится при нем. Большая часть охраны Букингемского дворца переведена в Тауэр.
Пока у Вайатта было немного посетителей. Наибольший интерес представляет визит американского посла, который почему-то хотел сделать этот визит инкогнито…»
— Вы понимаете, что это строго неофициально, господин Вайатт? По очевидным причинам, мне не хотелось бы, чтобы меня видели здесь, тем более что по должности я отвечаю только перед главой государства.
Вайатт задумался.
— Неофициально! Боюсь, что для меня это слишком большая честь. Либо вы пришли сюда, признавая мою власть де-факто, либо вы не должны быть здесь де-юре, и тогда выходит, что я разговариваю сам с собой. На это у меня нет времени.
— Хорошо, капитан. — Джармен с облегчением отбросил дипломатические формальности. — Я еще не имею официальных указаний относительно взаимоотношений с вами. Положение весьма необычное, но не думайте, что мы вам не симпатизируем. Ведь революция позволила нам стать тем, чем мы являемся сейчас.
— Вы за многое должны быть благодарны англичанам.
— Почему?
— Мы прокладываем путь.
— О, вы имеете в виду Содружество Наций. Все мы выросли с тех пор, капитан. Вы — у власти, и все должны идти вслед за вами.
«Ах ты, чертов южанин», — подумал про себя Вайатт, но вслух сказал:
— Ну и что же дальше?
— Я уже сказал, что положение весьма необычное, и поэтому неофициально я, то есть мое правительство, хотел бы знать, какова будет в общих чертах ваша политика в отношении США. Мы хотели бы предполагать, что вы будете поддерживать статус-кво.
— Разве вы не читаете газет, господин Джармен?
— Вы имеете в виду пресс-конференцию? Нам, конечно, известно ваше заявление, но позвольте заверить вас, никто в Вашингтоне не принимает это всерьез.